Ведунья против короля - [17]

– Я хочу сказать, что это один из сотен возможных вариантов, и не знаю пока, какой из них окажется самым верным, – очень серьезно ответил Тровенг и невесело вздохнул: – И все же надеюсь на победу Литы.

– Тогда за нее, – кивнула жена. – И пусть помогут ей светлые боги.

Момент, когда бриг добрался до фрегата и перестал бороться с волнами, все ощутили на себе. Судно стало качать намного сильнее, и если бы вещи не были прикручены к полу, а посуда не стояла в специальных выемках, все уже разлетелось бы по каюте. Гард прилагал немалые усилия, чтобы удержаться в кресле, когда оно зловеще наклонялось, готовясь выкинуть седока из мягкой пасти. И с легкой завистью, щедро приправленной изумлением, наблюдал за спокойствием сидящей рядом Дилли. Казалось, она даже не замечает яростной качки и всех сопутствующих неудобств.

И вдруг болтанка прекратилось. На несколько невероятно долгих секунд судно замерло, держась идеально ровно, словно вмиг оказалось в порту намертво принайтованным к причалу.

– Магистры установили воздушный трап, – пояснил Гард удивленно вздернувшему бровь бастарду. – Король перейдет по нему, как по коридору, не замочив сапог.

– Но разве, – засомневался Леар, – такой трап может удержать судно в неподвижном состоянии?

– А это водные канаты закрепили нас на месте, как якорями. Но ненадолго – как только король окажется в безопасности, мы уйдем вперед. Звен считает, что теперь нам незачем ждать королевские суда и показывать всем встречным посудинам, с кем мы заодно.

Леар понимающе кивнул. Он и сам давно понимал, как неправильно в их случае переть напролом.

Судно качнулось, словно слетая с горки, и снова понеслось по волнам. Вскоре дверь распахнулась, и раздался вежливый голос Ланса:

– Сюда, ваше величество! Его светлость вас ждет.

Не ожидавший такого «подарка» Гард возмущенно фыркнул, и Дилли тотчас нежно пожала руку мужа, молчаливо умоляя не спорить с другом. «И не собирался, но нужно же хотя бы предупреждать?!» – хотел ответить регент, но вслух сказал совершенно другое:

– Проходите, ваше величество, устраивайтесь. Мы пьем чай, желаете?

– Спасибо, что отозвались на мою просьбу, лорд Тровенг, – устало произнес гость и откинул с лица капюшон морского плаща.

Вот теперь Гард узнал короля мгновенно. Непонятно, когда, но он успел преобразиться. Волосы и брови пострижены и выкрашены в его родной золотистый цвет, сделав Эршеля лет на тридцать моложе. На темени красовался толстый обруч походной короны, тело затянуто в черный замшевый дорожный костюм, из-под которого виднелся ворот бледно-синей шелковой рубашки. А на груди, рядом с многолучевой звездой мощного королевского артефакта, скромно висел заговоренный медальон с государственной печатью.

Дилли с Леаром тоже рассматривали неожиданного гостя, а сам он не сводил глаз с ведуньи, вернувшей себе облик графини Тровенг. Как пояснила она Гарду – самый близкий к портрету, который по настоянию Ясвены раз в год рисовали для каждой юной ведуньи. Ведь в попытках освоить новый образ так легко потерять саму себя, хотя в юности и не осознаёшь трагичности этой утраты.

– Это твое настоящее лицо? – сразу забыв обо всем, хрипловато выдохнул Эршель и сглотнул вставший в горле комок.

– Почти, – хмуро призналась она и нехотя пояснила: – Но точнее нет. Когда приходится месяцами жить под чужой личиной, себя постепенно забываешь.

– Она говорила про картины, кто-то одаренный вас рисовал… – Голос короля предательски сорвался.

– Да, – вместо Дилли суховато подтвердил Леар. – Каждый год. И мы сверяли с прежними.

– А выяснить во дворце ты не пытался? – забыв, что мохнатых бровей больше нет, привычно глянул исподлобья его величество и с досадой скривил губы.

– Зачем? – холодно прищурился секретарь. – Мать давно знает имена наших родительниц. Но говорила лишь тем, кого это очень интересовало. А Дилли никогда не хотела знать ее имени.

– Мне и сейчас все равно, – холодно заверила графиня. – Если ребенок не нужен матери, значит, она просто не достойна этого звания. И ты не смей ничего рассказывать, я не хочу ни знать ее, ни жалеть. У нее был выбор, как у Ясвены, но тогда она думала только о себе.

– Мне казалось, ты добрая, – помрачнел Эршель и вздрогнул от полного ярости выкрика Литы, появившейся в дверном проеме:

– Дилли – добрая, очень добрая, тебе не показалось! Она может целую ночь носить на руках больного малыша, а потом уйти на полдня в лес за целебными травами для него! Может отдать голодной нищенке последний кусок хлеба и пообедать салатом из сныти и крапивы!

– Может пять лиг тащить на себе по лесу укравшего ее князя, а потом два дня выхаживать его, чтобы получить нож в спину, – веско добавил стоящий рядом с невестой Ланс. – И многое другое. Она полностью права, отказываясь жалеть женщину, бросившую на произвол судьбы младенца, даже не попытавшись найти более достойный выход. Но даже если той даме и пришлось очень несладко, помогать должен был ты, а не твои дети.

– Вы все меня ненавидите, – горько усмехнулся король и попытался развернуться, чтобы уйти, но не смог, спеленатый магией Ланса.

– Ошибаешься, – обходя Эршеля и останавливаясь перед ним, веско возразила Лита. – Ведуньи попросту не могут быть злыми и мстительными, это разрушает людей. Мы всего лишь ценим справедливость и не выносим, когда нас обвиняют в несвойственных нам поступках. И зря ты пытаешься найти в нас присущие твоим придворным дамам черты, им просто неоткуда взяться.