Ведьмина кровь - [34]

— Что он говорит?

— Он просит рассказать про зайчиху.

— Какую зайчиху?

«Поселенцы поговаривают, что индейцы безумны. Быть может, это правда?» — подумала я.

— Он видел зайчиху в лесу у Бьюлы. Раньше ее здесь не было. Она появилась сразу после того, как твои люди сюда пришли.

— В твоей стране не водятся зайцы? — спросила я, передразнивая его вопрос про волков.

— Конечно, водятся. История о Великом Зайце — важное сказание нашего народа, поэтому деду важно понять, кого он видел. Он думает, что это может быть каким-то знаком от Великого Зайца.

Старик кивнул. Он прислушивался к нашему разговору и явно понимал английский, хотя не говорил на нем.

— Эта зайчиха, — продолжал Сойка, — отличается от наших. Она меньше и другого цвета.

Глаза старика поймали мой взгляд. В его зрачках сверкнули красноватые искры — отблески костра. Я внезапно подумала о бабушке и вспомнила ее так явственно, словно она сидела тут же, рядом со мной, в пещере. Вспомнила, что о ней говорили, будто она могла превращаться в зайчиху. Сама она никогда об этом не упоминала, и я не знала, правда это или нет. Она о многом не говорила. Возможно, ждала, когда я подрасту, но так и не дождалась.

И тут же вспомнилось, что Джек рассказывал, будто на борту видели зайца. То ли зайца, то ли кролика. Я тогда только посмеялась.

Старик что-то произнес.

— Он говорит, что ты поняла, о ком речь.

— Но если это бабушка, то зачем она здесь? И зачем превращается именно в зайца?

— Душа твоей бабушки принимает облик зайца, потому что у нее связь с этим зверем. Точно так же, как твой зверь — волк, его — орел, а мой — синяя сойка.

— Разве это возможно?

Старик посмотрел на меня так, словно я усомнилась в существовании луны или солнца. Он взмахнул руками, огонь взметнулся вверх, и я увидела, что стены пещеры покрыты изображениями. Некоторые рисунки напоминали простые квадраты или треугольники, но в других угадывались олени с огромными ветвистыми рогами, медведи, волки, львы; там были также горбатые и рогатые твари, которых я не знала. Вокруг были нарисованы люди — кто-то охотился, кто-то танцевал, одни были обнажены, другие одеты в шкуры.

Некоторые изображения были сделаны углем, а другие — яркими красками. Кое-что было просто вырезано в камне. Старик взмахивал руками, и эти движения словно оживляли рисунки. Силуэты танцевали в такт его взмахам в свете костра. Они двигались по стенам — то звери и люди по очереди, то все вместе.

— Это дом наших предков, — объяснил Сойка. — Мы здесь окружены их присутствием.

Меня снова посетило чувство, что я в великом храме, живом, как Храм Ветров, населенный духами тех, кто жил в прежние времена.

Я рассказала индейцам про бабушку и то, что с ней сделали.

Старик вновь заговорил.

— Ее душа не может успокоиться из-за великого зла, которое с ней сотворили. Вот почему она последовала за тобой через океан, — перевел Сойка.

— Что ей нужно?

Старик уставился на огонь. Прошло немалое время, прежде чем он вновь заговорил.

— Возможно, она хочет предупредить о чем-то, или защитить тебя, или же просит о возмездии. Дед не может сказать наверняка: зайчиха отличается от местных, и дух тоже чужестранный — он не очень хорошо его понимает. Но говорит, что она пустилась в такое путешествие от большой любви или большого страха, а может, от того и другого сразу. Ему кажется, что она здесь, потому что боится за тебя. Боится, что тебе грозит то же, что сделали с ней.

На этом разговор был окончен. Старик быстро и легко поднялся, зажег от костра лучину и ушел к дальней стене. Там он взял покрывало, вышитое полосками и витиеватыми узорами, и скрылся в углублении в стене.

Сойка повел меня обратно по тоннелям, но возвращались мы другим путем.

— Что он ответил про волчицу? Что с ней случилось? — спросила я, как только мы вышли на вечерний воздух.

— Он не знает. Однажды она просто исчезла. Может быть, стая прогнала ее, а может…

— Что?

— Может, ее растерзали.

Неудивительно, что он не хотел это переводить. Но вдруг старик ошибался? Вдруг все это — плод его фантазии, порождение местных суеверий?..

— Как твой дедушка получил свое имя?

— Эту историю я расскажу в другой раз.

Мы были еще довольно далеко от Бьюлы, когда раздался лай собак и шум пробирающихся сквозь лес людей.

— Это ваши охотники.

— Откуда ты знаешь?

— Здесь на много миль вокруг нет других белых. Мои люди двигаются бесшумно. Мне придется тебя здесь покинуть. Постарайся, чтобы тебя не увидели в такой одежде.

Я успела забыть, что одета в мужское.

— Когда мы снова увидимся?

— Наверное, весной. А может, летом.

— Так нескоро?

— Мы на пороге зимы. На запад и на север наступают могавки. Идет война, наши племена разобщены. Дед собирается разыскать своих братьев, узнать, что можно сделать.

— У нас ничего не слышали о войне.

— Конечно. Индейцы убивают индейцев. Белым людям это не интересно.

62.

Конец ноября (?) 1659

Иногда Тобиас ходит в лес охотиться и берет с собой двух приятелей: Джосайю Кромптона, сына одного из первых поселенцев, и Неда Кардвелла, который работает на Джетро Вейна. Возможно, их мы и слышали в лесу, но те люди так шумели, что вряд ли что-то поймали, а Тобиас с друзьями никогда не возвращаются с пустыми руками.