Ведьмин пасьянс - [63]

Кишлак превратился в руины. Неподалеку Антон увидел труп одного из душманов, взял лежащий возле него автомат, передернул затвор, убедился, что в магазине есть патроны, и продолжил путь. Во многих местах бушевал огонь, хотя и гореть было нечему, так как кругом были одни камни. Сладковатый, смрадный запах горящей плоти вызывал першение в горле. Кое-где среди развалин он замечал мертвые тела, изуродованные до такой степени, что нельзя было определить, это мужчина или женщина. Плохие предчувствия заполонили его душу, и он ускорил шаг. Неподалеку от дома, точнее, от того, что от него осталось, он увидел одного из телохранителей — тот был в состоянии шока, так как пулеметной очередью ему буквально отрезало ногу, которая, неестественно вывернутая, держалась лишь на кожице, а из разорванных мышц торчала розовая кость. На ходу, выстрелом в голову, Антон прекратил мучения раненого и обезопасил себя от всяких неожиданностей.

Антон не верил в чудеса, как и в то, что после обстрела только один он остался в живых. Кто-нибудь должен был уцелеть, и этот «кто-нибудь» был врагом, которого необходимо уничтожить, иначе такая же участь постигнет его самого. Единственной, кого он хотел видеть живой и невредимой, была Фатима, а кого он больше всего не хотел встретить, — так это Азизуллу — очень хитрого, умелого и беспошадного врага.

Внезапно он услышал женский плач и вскоре обнаружил абсолютно невредимую Фатиму, которая плакала и прижимала к груди голову погибшей Дильбар, старшей жены Абдуллы. Он оторвал Фатиму от мертвого тела, схватил за руку и потащил за собой прочь из дома, на ходу крича ей:

— Здесь опасно! Надо убираться отсюда! Ты не бойся — я тебя в обиду не дам, но и Абдулле не отдам!

Фатима упиралась» плакала, что-то в ответ кричала на своем языке, но Антон тащил упирающуюся девчонку прочь от разрушенного кишлака. Внезапно его словно обожгло под левой лопаткой, сделались ватными ноги и, падая, он заметил в руках у Фатимы окровавленный нож…

19. Киев. Весна. 2005 год

Антон пришел в себя и не сразу понял, где находится. Седая старушка с пронзительным взглядом расположилась в кресле напротив. Симпатичная девушка, сидевшая за столом, встревоженно всматривалась в него, и он не сразу вспомнил, что ее зовут Иванной.

— Понимаю, что путешествие в прошлое было не из приятных, — произнесла старушка, и Антон вспомнил, что ее зовут Лариса Сигизмундовна. — Находясь в трансе, вы делились вслух своими воспоминаниями. Мы услышали все, или почти все. Возможно, некоторые детали вы вспомните позже. Вы довольны, что вспомнили забытое?

— В моем прошлом не было ничего такого, ради чего его стоит помнить, — хмурясь, ответил Антон.

— Я была не права, устроив этот сеанс по восстановлению памяти — многое лучше забыть и не вспоминать, — с раскаянием сказала Иванна, — Чувствую вину и хочу ее загладить. У меня по графику скоро отпуск, я предлагаю провести его вместе. Если, конечно, ты не против… Думаю, это поможет тебе забыть все эти ужасы.

— Вспомнить, чтобы забыть? Нет, это мое прошлое, и отныне оно со мной. Оно может нравиться или не нравиться, и, словно старый костюм, его можно извлекать из памяти-шкафа или оставлять там, но теперь оно находится на своем месте, и я спокоен.

20. Турция. Лето. 2005 год

Антон и Иванна уже неделю находились под Анталией, в пятизвездочном отеле «Ренессанс». Шикарный номер, из окна которого открывался вид на голубое Средиземное море, навязчивый турецкий сервис — здесь три раза за день меняли полотенца, а вечером прислуга, убирающая в номере, выкладывала на кровати ее ночную рубашку всевозможными узорами, всякий раз по-новому, и оставляла восточные сладости, надеясь на ответное вознаграждение. А Иванна предпочитала ночью спать без рубашки, прижимаясь к горячему телу Антона в течение тех нескольких часов, которые удавалось выкроить для сна.

Каждое утро с первыми лучами солнца они спешили на берег, бросались в ласковое Средиземное море, устраивая шумную игру в «догонялки» или морского «квача». Вернувшись к завтраку, старались побыстрее покончить с ним, с усмешкой наблюдая за братьями-славянами с тяжело нагруженными тарелками. Изобилие «шведского стола» понуждало делать неоднократные подходы к всевозможным яствам, и не было сил оторваться от них. Затем они вновь спешили к морю, где загорали, плавали, участвовали во всевозможных развлечениях, проводимых аниматорами.

Несмотря на обстановку вечного праздника, царившего здесь, то и дело недавно вернувшиеся воспоминания возвращали Антона к обретенному прошлому.

Когда ехали из аэропорта Анталии в Кемер, где был расположен отель, их путь пролегал через длинный туннель. Сопровождавший их гид сообщил, что если задумать желание и суметь задержать дыхание, пока проезжаешь туннель, то желание обязательно исполнится. Антону вспомнился бесконечный туннель на перевале Саланг, где невозможно было дышать от обилия выхлопных газов бесконечного потока автомобилей, а остановка в нем грозила удушьем. Безобидная игра «боча-боча» вновь напомнила Афганистан, где к местным жителям, независимо от возраста, обращались иронически — «бача». Узкие высокие минареты, голубые башни мечетей — все было ему до боли знакомо по другой стране, где он был не гостем, а оккупантом.