Ведьма в Царьграде - [70]

Григорий склонился, стараясь скрыть улыбку. Он не ошибся – прекрасной Феофано тоже было интересно узнать про ведьму. Но эта возвысившая с низов девушка спрашивала не только о том, умеет ли предсказать будущее чародейка: ее волновало, умеет ли та готовить, к примеру, любовное зелье, выпив которое человек никогда не перестанет любить и не будет глядеть ни на кого иного? Что ж, дочери трактирщика, получившей высокое положение августы, и впрямь было важно, чтобы ведьма помогла ей в этом. Но священнику совсем не понравилось, когда Феофано спросила, может ли чародейка готовить быстродействующие яды? А медленно действующие? Странные мысли бродили в хорошенькой головке этой так неожиданно и невероятно возвысившейся трактирщицы.

Дальше Григорий шел, уже гадая, кто из его недавних могущественных собеседников захочет узнать про ведьму. Патриарх или развеселый кесарь Роман? Самого его пока вели не к центральному выходу дворцового комплекса, а в сторону, к небольшой калитке в стене у моря, где их с Агавом должна была ожидать лодка, на которой они прибыли. И только после того, как они уже миновали сады и оказались у самой стены, дорогу им преградила высокая фигура в плаще с наброшенным капюшоном. Хотя в темноте укрывшегося под капюшоном было не рассмотреть, но спутники Григория снова отступили, едва он приблизился.

– Следуйте за мной, – приказал священнику Константин.

Они медленно двинулись по песчаной дорожке, вдоль подстриженных кустов жимолости.

– Ответь-ка, любезный, – начал базилевс, – правда ли то, что на Руси есть столь редкое чудо, как вода, продлевающая жизнь?

«Ну хоть этот не спрашивает про Малфриду», – отметил Григорий, стараясь идти немного позади императора. Однако то, о чем спросил Константин, священнику совсем не понравилось. Он готов был отвечать на вопросы о ведьме, но подсознательно опасался именно вопроса о чародейской воде.

Но признаться пришлось: да, такое чудо имеется. И то, что его госпожа, которая вышла замуж за десять лет до того, как родился сам Григорий, и спустя столько лет выглядит молодой и цветущей, явное тому подтверждение. Имеются и некоторые другие могущественные люди на Руси, какие живут непомерно долго, при этом оставаясь в силе. Для иностранца это выглядит как великое чудо, а народ на Руси поговаривает, что это мудрые ведуны-волхвы изыскивают для высокородных в глуши источники живой и мертвой воды. Григорию неприятно в это верить, но все же… Да, он знает, что волшебные источники – великая тайна Руси, но и великое ее богатство. Куда более выгодное, нежели все ее меха, сильные рабы, конопляные ткани, лес, воск или мед. И все же русы не торгуют с иноземцами волшебной водой, хотя, насколько знает Григорий, некоторые византийские вельможи предлагали немалое богатство за один ее глоток.

– Я это знаю, – произнес Константин. – И все же, если такая вода у русской княгини имеется… – Увы, это так, всемилостивейший.

Император резко обернулся. В лунном свете стало заметно его удлиненное породистое лицо с прямым носом, блеснула обвивающая чело узкая диадема.

– Но если это так… Видит Бог, я уже не молод, а труды мои еще не окончены. И я вновь бы хотел стать молодым и сильным, получив хоть немного такой воды.

– Это грех великий, государь, – негромко, но твердо произнес Григорий. – Грех противиться воле Господа, который каждому отмерил срок его жизни. Трудами и молитвами мы соизмеряем наш век, а вода чародейская вносит в нее изменения. Причем чаша удачи, какая отмеряна нам Всевышним, бывает уже испита человеком, и он продолжает жить с остатком своих горестей без Божьей милости, без радости. Но самое главное в том, что душа его умирает и теряет надежду на вечное спасение.

– И все же известно, что узурпировавший власть Роман Лакапин принимал такой дар от русской архонтессы, – несколько сухо заметил Константин.

– Да, я слышал, что, когда Роман захворал, он присылал посольство на Русь и княгиня согласилась выслать к нему своих чародеев с живительной водой. Император и впрямь тогда выздоровел. Но принесло ли ему это счастье? Разве не отвернулась от него удача? Разве не собственные сыновья свергли его с престола и постригли в монастырь? Где он и умер, всеми забытый и проклинаемый.

Григорий не добавил, что сам Константин потворствовал заговору сыновей против отца, а после добился, чтобы их тоже арестовали и сослали к родителю. И как поговаривали, горькой была встреча свергнутого базилевса и предавших его детей.

– Это не вашего ума дело, милейший, – холодно произнес после паузы император. – Ваше же дело – сообщить русской архонтессе, что мы примем ее, если она доставит нам упомянутую воду.

– Но моя госпожа хочет за эту воду просить у вас руки одной из ваших дочерей для своего сына Святослава.

– Что? Выдать порфирогениту[109] за язычника!

– Таково ее условие, всемилостивейший.

Константин какое-то время молчал. Потом сказал, что пусть Эльга будет рада приему в Палатии, а там они поговорят при личной встрече.

При этом Константин ни словом не упомянул о ведьме. Похоже, императора это мало тревожило. Куда меньше, чем то, что про его интерес к живой и мертвой воде может стать известно патриарху. Базилевс так и сказал Григорию: если тот желает добра себе и своей госпоже, то даже на исповеди должен молчать об их разговоре. Когда же Григорий сам спросил, как быть с ведьмой, Константин ответил, что пусть этим занимается Полиевкт. Причем Константин не видел в поимке ведьмы особой преграды для встречи: наверняка архонтесса Эльга сама поспешит выдать ее властям, желая быть принятой в Палатии.