Ведьма и воин - [23]

Он медленно и с трудом поклонился, а затем галантно поцеловал руку девушки.

– Она очень красивая, Макдан, – заметил старик, улыбаясь, и оглядел Гвендолин с головы до ног. – Подружка Бродика?

– Нет, – сказал Бродик, входя в зал в сопровождении Камерона и Неда. – Господи, Оуэн, что это за отвратительная вонь?

– Попридержи язык, – шикнул на него Оуэн и погрозил ему узловатым пальцем. – Здесь присутствует дама, и я попросил бы вести себя соответственно, юный невежа. Пора бы тебе уже бросить свои распутства и остепениться.

– Наш Бродик разбил сердца многих красивых девушек, – доверительно сообщил он Гвендолин. – Слишком красив, и это не принесет ему пользы, вот что я тебе скажу. Значит, так, – продолжал он, поглаживая свою белую бороду. – Ты не можешь быть подружкой Камерона, иначе Кларинда сказала бы ему пару ласковых слов. Точно, она бы ему такое устроила!..

Старик хихикнул, развеселившись от этого предположения. Затем его голубые глаза вдруг широко раскрылись.

– Боже мой, – выдохнул он, пораженный. – Ты же не…

Гвендолин сжалась.

– …не подружка Неда, правда? Потому что это было бы удивительно! – воскликнул он. – Просто удивительно.

Девушка беспомощно взглянула на Алекса.

– Она не с Недом, – сказал Алекс раздраженным тоном. – Может, мы вернемся к тому, что здесь происходит?

– Ну, я же тебе сказал, парень. Мы готовимся к встрече ведьмы, – напомнил ему Оуэн и извинился перед Гвендолин, похлопав ее по руке. – Противное занятие, а запах абсолютно невыносим. Но мы должны быть уверены, что старая карга не сможет наслать на всех нас злые чары, правда? Мы, Макданы, обязаны показать ей, что не собираемся поддаваться ее колдовству. Помню, когда я был еще ребенком, сюда приходила одна ведьма, которая пыталась превратить нашего лэрда в козла. Заклинание не подействовало в полную силу, но в течение многих лет после этого бедный старый Макдан не мог избавиться от привычки грызть стол во время еды. За год он почти полностью уничтожил прекрасный стол. Ты помнишь это, Макдан?

– Меня тогда еще на свете не было.

Оуэн нахмурился, размышляя.

– Да, конечно, не было. – Он скользнул оценивающим взглядом по остальным присутствующим и добавил: – Никого из вас не было. Впрочем, это не важно.

– Я прекрасно помню те времена!

Гвендолин повернулась и увидела, что в зал вошел худой маленький человечек с суровым лицом. В руках он держал серебряную чашу с бурлящей жидкостью. Он был так же стар, как Оуэн. Редкие и тонкие седые волосы венчиком окружали его почти полностью лысую голову, а на изрезанном глубокими морщинами лице, казалось, навсегда застыло выражение подозрительности.

– Ну вот, Макдан, мы должны заставить ведьму сразу же выпить вот это, – заявил он, указывая на темно-зеленую пенистую жидкость, плескавшуюся в чаше.

– Зачем, Лахлан?

Лахлан подозрительно посмотрел на Гвендолин, вероятно, размышляя, можно ли ей доверять. Решив, что можно, он понизил голос и пустился в объяснения:

– Этот эликсир, который я изобрел, поможет выяснить, действительно ли ведьма является ведьмой. Если да, то злые силы нейтрализуют действие яда. Таким образом, мы точно будем знать, кто она! – победоносно заключил он.

– А что будет, если она не ведьма?

Лахлан в замешательстве посмотрел на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, что будет, если ты дашь это отвратительного вида зелье тому, кто не защищен злыми силами?

Лахлан растерянно почесал свою лысую голову.

– Ты же утверждал, что собираешься привезти ведьму, Макдан, – напомнил он, пытаясь защититься. – Ты никогда ничего не говорил о том, что привезешь того, кто только может быть ведьмой. Это совершенно разные вещи.

– Он прав, парень, – кивнув, согласился Оуэн.

– Черт бы их всех побрал! – донеслось из коридора гневное восклицание. – Это больше, чем может вынести смертный!

Гвендолин обернулась и увидела, что в зал вбежал еще один седовласый старик.

– Слава Богу, Макдан, ты вернулся. Ты должен сделать что-нибудь с этим жутким кавардаком, который они устроили в замке, – сказал он, взглянув на Оуэна и Лахлана. – Нельзя никуда пойти, чтобы не наткнуться на хлам, здесь нет света и еще меньше воздуха, и даже в собственной комнате нельзя чувствовать себя в безопасности. Утром дым у меня в комнате был таким густым, что я подумал, что заснул голым в чертовой коптильне!

– Ты преувеличиваешь, Реджинальд, – возразила улыбающаяся женщина с пышной грудью и аккуратно причесанными седыми волосами, которая появилась в зале вслед за ним.

– Клянусь Богом, Марджори, я нисколько не преувеличиваю, – не сдавался Реджинальд. – Это самый черный день в жизни мужчины, когда собственная жена пытается задушить его дымом во время сна!

Марджори, похоже, нисколько не обеспокоенная его яростью, торопливо прошмыгнула мимо них с пучком сушеных трав в руке, который она тут же бросила в огонь. Густой дым повалил в комнату.

– Вот видите! – воскликнул Реджинальд. – Они проделывали это днем и ночью. Жгли, развешивали и варили, пока замок и все, что в нем находится, не стало вонять, как протухшая селедка. Говорю вам, этого достаточно, чтобы довести человека до полного безумия!

Глаза Оуэна и Лахлана широко раскрылись.