Ведьма и инквизитор - [70]

Май говорила до тех пор, пока не заметила, что уже скоро рассвет и что молодой человек дышит глубоко и ритмично. С ним уже ничего плохого не случится. Она так же осторожно убрала руку с груди юноши и облегченно вздохнула.

— Спасибо, что ты меня выслушал, — прошептала она.

Но когда начала приподниматься с постели, заметила уголок бумаги, выглядывавший из-под руки послушника. По-видимому, юноша заснул с листом в руке. Она медленно вытащила бумагу, стараясь его не разбудить. Поднесла лист к свече, чтобы получше его разглядеть. Чистый лист, лишь наверху какие-то каракули.

— Так вот что они, должно быть, искали, — прошептала она себе под нос.

Однако, пока она его рассматривала, от тепла пламени начали проступать скрытые буквы, которые она не разобрала, поскольку не умела читать. Тот, кто их написал, не хотел, чтобы их могли увидеть чужие глаза, и она обрадовалась, что этот лист бумаги так и не был обнаружен злоумышленником. Когда послание проступило полностью, она положила его на тумбочку рядом с кроватью юноши.

— Надеюсь, это тебе пригодится, — прошептала она ему на ухо.

Задула свечу и выскользнула из здания, сунув в карман руку с зажатыми в ней разноцветными камушками, которые делали ее невидимой. Поэтому-то никто не заметил, как она выходила.

XIII О том, как писать и разгадывать тайные послания, погубить урожай соседей и заставить ведьм выполнять домашнюю работу

После прочтения письма, адресованного Хуаной Саласару, Визит приобрел в его глазах новый смысл. Сколько же времени он и его помощники потратили на то, чтобы обойти все препятствия на дороге к истине, соскрести коросту заблуждений с ее поверхности, подвергнуть сомнению все домыслы обвинителей, поскольку сеньор инквизитор старался во что бы то ни стало избавиться от предрассудков, — и вот, пожалуйста, у них перед глазами признание человека, который побывал по ту сторону завесы тайны. Словно бы с того света донесся шепот ответов на все вопросы, заданные на этом, но в силу легкомысленного характера духов послание оказалось несколько запутанным. Саласар смотрел на лист бумаги, который они держали в руках, не веря в то, что читает.

— Как тебе удалось этого добиться, почему на бумаге проступили буквы?

— Говорю вам, что это сделал не я, сеньор, — возразил Иньиго. — Это была она.

— Кто она? — насмешливо переспросил брат Доминго.

— Голубой ангел, — заявил он в очередной раз.

— Ангелы не имеют пола, — пренебрежительно заметил Доминго.

— А вот и имеют. По крайней мере, этот имеет. — Иньиго покраснел. — Это был голубой ангел. Я точно знаю.

— Я начинаю догадываться, как это произошло, — неуверенно начал говорить Саласар, но голос его звучал все громче по мере того, как его осеняли новые догадки. — Хуана написала письмо, используя в качестве чернил сок какого-нибудь цитруса, лимона или апельсина. Любой из них одинаково годится для таких целей. Как только сок высыхает, буквы становятся абсолютно невидимыми.

Инквизитор рассказал помощникам, как они с братьями прибегали к этому способу, чтобы обмениваться секретными посланиями. Затем, чтобы прочесть письмо, достаточно было только поднести бумагу к пламени, и на ней, как по волшебству, проступали буквы.

— Ты положил письмо рядом со свечой, да, Иньиго? — Саласар так и не дождался ответа послушника и продолжил рассуждать сам с собой: — Как же я раньше-то не догадался? Но мне и в голову не могло прийти, что эта женщина прибегнет к хитрости, чтобы…

— Это не я его положил… Нет, не я. — Иньиго вовремя одернул себя, вспомнив о том, что он не упомянул еще кое о чем, говоря об открытиях этого утра. — Ночью кто-то побывал в моей опочивальне, уверен, что это не мои домыслы. Я знаю точно, потому что, кроме расшифрованного письма Хуаны, я заметил, что исчезли бумаги, лежавшие на письменном столе. Это были записи, не представлявшие особой важности, но их уже нет. Кто-то их унес.

— Ну и ну, — не унимался брат Доминго, — видно, у твоего ангела длинные руки. Сначала твоя котомка, потом бумаги…

— Довольно насмешничать, — осадил его Саласар. — Кража действительно кажется мне делом серьезным. Если кто-то может легко проникнуть в наши покои посреди ночи, положение становится крайне сложным и опасным.

Брат Доминго попытался разрядить обстановку:

— Наверняка документы, которые, по словам Иньиго, пропали, уже упакованы и лежат в одном из сундуков, которые мы погрузили в телеги. Из-за сборов в дорогу в моей опочивальне тоже все перевернуто вверх дном.

— Возможно, ты и прав, — задумчиво проговорил Саласар. — В любом случае, больше всего меня беспокоит то, что именно означает это письмо. Честно говоря, от этой загадочной фразы, которую Хуана написала в последние мгновения своей жизни, меня бросает в дрожь.

Все трое вновь уставились на послание покойной:

«Прочие же люди, которые не умерли от этих язв, не раскаялись в делах рук своих, так чтобы не поклоняться бесам и золотым, серебряным, медным, каменным и деревянным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить. И не раскаялись они ни в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем…»