Ведьма и инквизитор - [69]
Она осторожно толкнула дверь и заглянула в образовавшуюся щель. Она разглядела светловолосого парня, освещаемого лишь слабым светом луны: тот сыпал подозрительный порошок, похожий на толченый кирпич, в рот человека, распростертого на кровати, Как только он уверился в том, что снадобье начало действовать и жертва не проснется, зажег свечу на тумбочке и направился к письменному столу. Немного постоял, почесывая подбородок, решая, что брать. Там лежали книги, разрозненные листы бумаги, перья, рисунки, чернильница. Он отодвинул в сторону все, кроме бумаг, сгреб их в одну кучу, скомкал как попало и затолкал в карманы штанов. Обернулся, чтобы посмотреть, спит ли его жертва, и выскользнул в окно.
Май стало страшно, на какой-то миг она подумала, что противоядие может оказаться недостаточно сильным, чтобы ослабить действие порошка. С бьющимся сердцем она приблизилась к кровати и поразилась, увидев там юношу-послушника, которому однажды она уже приходила на помощь.
— Бедняжка, опять тебе не везет, — прошептала она себе под нос.
Яд уже начал оказывать действие: молодой человек дышал с трудом, прерывисто, грудь его судорожно вздымалась, как это бывало с ней во время приступов. Май осторожно зажала ему нос и, когда Иньиго начал хватать воздух ртом, накапала ему на язык сок, выжатый из дюжины четырехлистных клеверных листочков: они обладали свойством ослаблять пагубное действие колдовской отравы и при этом усиливали умственные способности.
Затем она села рядом с ним на край постели. Май никогда не доводилось видеть таких красивых мужчин. Она удивилась, что не заметила этого раньше. Она наклонилась к его шее, вдохнув исходивший от его тела запах кипрского мыла. Без всякого стеснения рассматривала копну золотистых спутанных волос, изящную линию подбородка, пухлые, гладкие, словно розовый шелк, губы. Не устояла перед ребяческим искушением и провела по ним подушечкой своего крохотного указательного пальца. Молодой человек разжал челюсти и облегченно вздохнул. Май увидела ровные и белые зубы Иньиго, выстроившиеся, словно солдаты, для защиты его розового, влажного языка. Это зрелище неожиданно вызвало у нее чувство голода и желание попробовать на вкус губы и язык человека.
Рот у нее наполнился слюной, словно она увидела перед собой некое изысканное яство. Тогда Май потянулась губами к губам юноши, не касаясь их, с единственным желанием вдохнуть вместе с ним синеватый воздух этой комнаты, освещаемый слабым огоньком. После нескольких выдохов, даже не осознавая, что делает, она легонько провела языком по губам молодого человека, как облизнулся бы котенок перед блюдечком с молоком: медленно, слева направо, пройдясь по краям, обследовав уголки, — и, насытившись, решила двинуться дальше. Коснулась языком его зубов, прошлась им по внутренней оболочке рта, по языку юноши и вдруг открыла для себя эту бархатисто-влажную поверхность, о существовании которой не имела понятия раньше и которую так же явственно ощущала спустя годы, вспоминая это мгновение. Переполнявшая ее бесконечная нежность довела ее до истомы, она чувствовала страшную тяжесть в груди, и ее хватила жажда телесной близости, более сильной, чем все ее прежние ощущения. Ей следовало остановиться, поскольку она боялась, что у нее из-за сильного возбуждения снова начнется приступ удушья.
Май оперлась локтями о колени и спрятала лицо в ладонях, по-прежнему учащенно дыша. Прошло несколько минут, прежде чем она скосила глаза, чтобы взглянуть на Иньиго. Он все еще пребывал в глубоком сне, и при виде красивого юноши ее смятение сменилось бесконечной нежностью. С большой осторожностью она медленно легла рядом с юношей, прижавшись к нему своим тщедушным тельцем. Несколько мгновений лежала неподвижно, ощущая стук крови в висках. Протянула худенькую ручку и осторожно положила на грудь Иньиго. Она ощутила биение его сердца, и какая-то непреодолимая сила заставила ее нашептать ему на ухо всю свою историю с самого начала. С того самого момента, как она была зачата дьяволом, и кончая тем, как она лишилась Эдерры. Она поведала ему о своих страхах и сомнениях; рассказала о том, что не может найти воду, чтобы расколдовать Бельтрана, и что из-за этого чувствует себя неудачницей; что у нее есть деревянная шкатулка с металлическими уголками, а в ней хранятся вещи людей, которых уже нет на свете: ей передал ее извозчик, получивший смешное прозвище по вине собственной глупости.
Она призналась ему в том, что уже несколько недель следует за ними по пятам и что точно так же их преследуют какие-то странные типы. Но ему не о чем беспокоиться, потому что, хотя Эдерра и утверждала, что все церковники люди высокомерные, грубые, ни на что не годные, она уверена, что к Саласару и к нему это не относится, и она не оставит их без своей защиты.
Она рассказала ему и том, что не способна пролить ни единой слезинки и что, как ни странно, это превращает ее в самого грустного человека на свете, потому что вот сейчас ей хотелось бы заплакать и прореветь до рассвета. В конце она добавила, что, будучи дочерью дьявола, порой чувствует себя недостойным созданием, но кто-то говорил ей, что великий маг Мерлин был прижит одной монахиней от инкуба, но, насколько ей известно, Мерлин был неплохим человеком, разве что несколько своеобразным. Она, возможно, тоже неплохой человек.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.
В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».
Три года преступлений и бесчестья выпали на долю Италии на исходе IX века. По истечении этих лет рухнул в пропасть казавшийся незыблемым авторитет Римской церкви, устроившей суд над мертвецом и за три года сменившей сразу шесть своих верховных иерархов. К исходу этих лет в густой и заиленный сумрак неопределенности опустилась судьба всего Итальянского королевства. «Приговоренные ко тьме» — продолжение романа «Трупный синод» и вторая книга о периоде «порнократии» в истории католической церкви.
Действия в романе происходят во времена противостояния Великого княжества Литовского и московского князя Ивана III. Автор, доктор исторических наук, профессор Петр Гаврилович Чигринов, живо и достоверно рисует картину смены власти и правителей, борьбу за земли между Москвой и Литвой и то, как это меняло жизнь людей в обоих княжествах. Король польский и великий князь литовский Казимир, его сыновья Александр и Сигизмунд, московский великий князь Иван III и другие исторические фигуры, их политические решения и действия на страницах книги становятся понятными, определенными образом жизни, мировоззрением героев и хитросплетениями человеческих судеб и взаимоотношений. Для тех, кто интересуется историческим прошлым.