Ведарь - [23]

– Во что?

– Ну, в наши разборки.

– Какие разборки, ребята? У меня и своих дел хватает. От сессии до сессии зубрю и куражусь, а тут какие-то зверюги нападают, да и вообще все идет не так. Откуда они взялись? Почему охотятся на меня? Кто вы такие? – я не взревел, все-таки смог удержаться, хотя нервы дрожали, как струны на виолончели во время концерта Шостаковича.

– Иваныч сможет объяснить лучше нас. Мы же пока только учимся у него, – ответил Федор.

– Чему вы учитесь?

– Отпору перевертням.

– Так вы против них? – я откусил от краюхи хлеба.

– Нет, мы не против, но и не за. Мы иная сторона – посвященные в тайны оборотней и сдерживающая сила для них же, – проговорил Вячеслав

– То есть вы вроде сторожей?

– Скорее мы «смотрящие», если говорить языком понятий. Между перевертнями и берендеями нейтралитет держим, да споры решаем, – Вячеслав вытер остатками хлеба свою миску.

– Берендеи? А это ещё кто?

– Тоже оборотни, но перекидываются в медведей. «Смотрящие» давно учатся у обеих сторон бороться против других, являются третейским судом, и в то же время не позволяют склонить на свою сторону. Иначе фигня какая-то получится – наберут оборотни армии, схлестнутся в чистом поле, и никого на Земле не останется! – Федор тоже закончил обед.

Табуретка отодвинулась от стола, и худощавый человек ослабил ремень на две лишние дырочки. Солнечные лучи тихо крались по половицам, в оконные стекла бились две неугомонные мухи.

– Но ведь оборотнями становятся после укуса? Почему бы им не обратить кучу народа, а дальше в геометрической прогрессии понесется и покатится? – задал я зудящий вопрос.

– Не обязательно после укуса, становятся и по праву рождения, хотя в таких случаях отец обычно умирает. Договор у оборотней – не должно быть более пяти тысяч особей с каждой стороны. Нового оборотня можно инициировать лишь при смерти старого. Вот за соблюдением договора и следят «смотрящие», не вмешиваясь в междоусобные дела. Ну а также, чтобы не происходило лишнего убийства людей, – последнее предложение Вячеслав закончил более тихим голосом.

– То есть им… разрешено нас убивать? – мое потрясение не знало границ.

– Они же часть своей жизни проводят в животном виде. А какому дикому зверю нравится человек? Да и за что людей любить, если сами себя убивают почем зря. Одним больше, одним меньше – никто, кроме родных и не заметит. Торговля оружием является самой прибыльной, это отличный показатель того, что именно нужно людям! – скривился Федор.

– Но если какой-либо оборотень взбесится, то пострадают сотни людей. А вы просто будете стоять рядом и наблюдать?

«Ах, как хочется вернуться, ах, как хочется ворваться в городок» – в голове закрутилась попсовая песня. Меня словно срывало с места, так хотелось в Шую.

– Сашок, не заводись! Да, у них есть право на неосознанное убийство. Оно дается при становлении их взрослыми особями, но ограничивается десятью людьми. После превышения лимита оборотень ликвидируется, – как-то заученно проговорил Вячеслав, – если его укусы не удается вылечить.

– А как же лечатся укусы?

– Ты не поверишь, но за все время существования рядом с людьми выведена формула против укусов. Не нужно даже курс уколов проходить – хлебнул настой и вывел слюну оборотня из крови. Меня уже пять раз кусали, Федора восемь. Так что укушенный выздоравливает, и потом ему промывают мозг, чтобы он все забыл, – так же неубедительно просветил Вячеслав.

Ребята либо зубрили, либо придумывают на ходу. Но, по своему опыту знаю, что после ночных "разговоров по душам" сочинить такую историю трудновато.

– Ну а я-то, зачем им понадобился? От меня что хотят?

– Да хрен его знает, – зевнул сытый и подобревший Федор. – Наверно, вожаку на хвост наступил, а ему не понравилось.

– Ты высказывал оборотням про вожака, что, мол, запустишь только в его присутствии, – обратился я к Вячеславу.

– Да-да-да, про него… – после этих слов он застыл с миской в руке, которую собирался унести. – А откуда?... Ты все слышал из подпола?

– Да, сперва какое-то бурчание, а потом словно вы оказались рядом. Вы же особо не скрывались. Чего же тут удивительного? – я посмотрел на Федора.

Тот тоже обернулся соляным столбом, а глаза увеличились до размера пятирублевой монеты.

– Я не сказал, что наш подпол звуко– и запахо-непроницаемый? Он специально строился как убежище от оборотней, то есть ни звука не должно проникнуть туда… и не раздаваться оттуда. Может быть… хотя вряд ли… да фиг его знает. Лучше Иваныча дождаться, – Вячеслав поставил миску на стол и, сгорбившись, сел обратно на табурет.

Словно тяжелые тучи собрались, чтобы пролиться холодным дождем – так потемнел высокий лоб Вячеслава. Он хмыкнул и махнул рукой, скорее всего своим мыслям.

– Ребят, ну а мне-то как быть? Я так и буду в этом растянутом трико дефилировать? Может нам сгонять до Шуи? Там все-таки и документы мои остались, и вещей взять не мешает немного.

Слова вырвались сами, я пытался их проглотить, но безрезультатно. Мозг кричал о невозможности возвращения и в тоже время подталкивал вернуться. Так вот ты какая – шизофрения…

– Ну, ты же… а скажи-ка такую вещь, ты вот говорил, что ночью поломали, а на другой день всё в полном ажуре? Не давишь на жалость, а на самом деле так и было? – спросил Вячеслав.