Вечный огонь Ленинграда. Записки журналиста - [45]

Когда гость появился на участке, где изготовляют колпаки, вокруг него собралась большая группа рабочих. Каждый хотел принять участие в обсуждении качества фронтовой продукции своего изготовления.

— Наш заказчик! — церемонно представил сержанта начальник участка. — Пусть посмотрит, может что посоветует.

Пулеметчик забрался под колпак, долго не вылезал оттуда. А когда выбрался, обратился к сварщику, стоявшему тут же со своим аппаратом:

— Знаешь что, друг! Давай отверстие в днище вырежем пошире. Мы к этой штуке сделаем раму из бревен и прямо на траншею будем ставить.

— А может, еще к стенке крюк буксирный приварить? — добавил кто-то из рабочих. — Пойдете в наступление и захватите с собой. Трактор или танк смело потащат.

— И то верно, — обрадовался фронтовик. — Он будет у нас вроде как ползунок — и для обороны, и для наступления.

— Теперь, — заключил директор свой рассказ, — этот коллективный плод рабочей смекалки и боевой практики прочно вошел во фронтовой обиход.

Укрепленному рубежу, созданному колпинцами близ своего городка с таким трудолюбием и изобретательностью и суждено было стать той крепостью, о которую разбились атаки врага на этом, крайне опасном для Ленинграда направлении.

Таким образом, Ижорский завод по своему географическому положению оказался на одном из самых острых участков Ленинградского фронта, но и другие предприятия, особенно те, что стояли на пути возможного продвижения вражеских войск к центру города, были превращены в опорные пункты обороны.

Ижорские коммунисты знали об опасности, угрожавшей заводу. Цеховые парторганизации были приведены в состояние мобилизационной готовности, чтобы в любую минуту по тревоге собрать всех, кто способен владеть оружием.

И вот этот момент настал. Поздно вечером 28 августа батальон Г. В. Водопьянова выступил из Колпина и занял заранее подготовленный рубеж в трех километрах от окраины.

На заводе между тем продолжалось вооружение добровольцев. Комиссару батальона Г. Л. Зимину поручили формирование нового отряда. Всю ночь до рассвета на сборный пункт, в школу, приходили не только целыми семьями и бригадами, но и цехами во главе с парторгами.

— Я поставил полукругом шестьдесят стульев, чтобы не сбиться со счета, — рассказывал мне впоследствии Георгий Леонидович, — и задавал каждой группе два вопроса: кто имеет «белый билет» (то есть начисто освобожден от военной службы) и не трусит ли кто?.. Если да, — пусть отправляется домой. Агитировать было некогда! Но таких не оказалось.

Так за ночь было отобрано еще примерно полтысячи бойцов. Здесь же они получали оружие, и под утро отряд под командованием А. В. Анисимова отправился на передовую, чтобы присоединиться к батальону Водопьянова.

В спецовках, пиджаках, кепках, в брюках навыпуск, вооруженные винтовками и пулеметами ижорцы заняли огневую позицию. На рассвете перед ними появился противник. Завязалась перестрелка… А утром, чтобы выяснить силы неприятеля, группа бойцов под командой Водопьянова провела разведку боем. Им помогали броневики ижорского производства, за рулем которых сидели рабочие завода.

Все это мы услышали от товарищей, буквально приползших с передовой: вражеские минометчики уже обстреливали открытое пространство между поселком и окопами, занятыми батальоном ижорцев. Поэтому те, кто пришел с передовой, вернуться смогут лишь к вечеру, когда стемнеет.

После беседы в комитете комсомола и в парткоме мы прошли по цехам, поговорили с рабочими. Общее настроение — выстоять! Ни малейшей растерянности. «Сдать Колпино, — говорили нам рабочие в один голос, — означало бы пустить фашистов в Ленинград. Это хуже смерти!» Вокруг шла, как обычно, напряженная работа. А у станков и мартенов уже рвались вражеские мины.

Так начались боевые будни ижорцев.

Тут я позволю себе опередить события, чтобы закончить рассказ об Ижорском батальоне, его бойцах и командирах. Вскоре после нашей поездки на завод справа и слева от них оборону заняли кадровые воинские части. Через месяц Военный совет фронта по инициативе А. А. Кузнецова, не забывавшего об ижорцах, позаботился об обмундировании бойцов батальона, снабжении их всеми видами довольствия наряду с армейскими подразделениями. И все же солдаты-рабочие почти год получали зарплату в своей бухгалтерии. Это едва ли не единственный случай в истории, когда рабочие, не порывая со своим предприятием, в течение длительного времени несли воинскую службу, участвовали в боях.

Гитлеровцы знали, с кем воюют. Через рупоры, установленные на переднем крае, они первое время вопили: «Хоть вы и надели военную форму, мы все равно считаем вас партизанами. Попадете к нам, пощады не ждите!»

Девятьсот дней и ночей стояли у стен родного завода рабочие-бойцы. Не раз пришлось им плечом к плечу с красноармейцами и военными моряками отражать яростные атаки врага.

Борьба стоила немалых жертв. В боях погибли хорошо знакомые мне товарищи — комсорг листопрокатного цеха Николай Дорофеев и любимец ижорской молодежи Вася Кондаков, секретарь заводского комитета, ставший комсомольским вожаком батальона. Василий дорого отдал жизнь, подавив гранатами вражеские пулеметы. О его подвиге в «Комсомольской правде» был напечатан очерк Л. Ющенко «Ижорцы».