Вечный мент или Светоч справедливости - [183]

– Васенька, – воскликнула она. Я отметил, как состарился голос. Не навещал мать несколько лет – при моем образе жизни лучше реже видеться с родными, если таковые имеются. Хотя деньги я присылал регулярно.

– Отец где-то бродит опять, – сказала мама, – уже несколько дней не показывался.

– Отец? – переспросил я.

– Ну, да. То все сидел здесь рядом. И мне спокойно так было, хорошо. А то вот ушел позавчера и исчез. Куда делся – никак не пойму.

Тут я похолодел от ужаса, понял, что мама сошла с ума от одиночества и старости.

– Мама, – сказал я. – Мама, послушай меня. Папа умер несколько лет назад. Мы же были на похоронах. Помнишь?

– Да, я знаю, Васенька, – ответила мама. – Но ведь он приходит. И из окна я его часто вижу. Правда, никому об этом не говорю. Еще решат, что я спятила…

Сердце сжало, стало трудно дышать. Я решил, что непременно навещу ее, как только получится. Можно встретиться где-нибудь, не обязательно дома. Сводить ее в ресторан. В Ботанический сад. Я немедленно отправил ей денег – много, несколько тысяч. Думал, она купит себе что-нибудь красивое. Но через неделю она и сама ушла вслед за отцом. Тихо, во сне… Ее нашли соседи. Абсолютно чужие люди. Вломились в квартиру вместе с участковым. Мой человек из органов сказал, денег при ней не было.

Я и сам не заметил, как добрел до остановки, сел на лавку, опустил руки. Ладони казались тяжелыми, будто их наполнили черной ртутью. В этих пальцах таилась смерть, жила там долгие годы, принося одним счастье избавления от земного бытия, а их родным и близким боль потери .

Внезапно появился ангел-хранитель. Он возник рядом, серый и понурый, с початой бутылкой портвейна «777» в руке. Глянул на меня глазами полными слез.

– Ты прости меня, Вася.

– За что?!

– За то, что ты такой несчастный по моей вине.

Я отрицательно мотнул головой.

– Злой человек не может быть счастливым. А ты, ведь, очень злой, Вася. Не получилось у меня тебя спасти. Сил не хватило. Слаб я. Духом тщедушен. Правда, у иных людей такие ангелы просветленные, а их все равно тянет в скверну.

– Да пошел ты, – буркнул я. В памяти снова возникла Кристина, неухоженная могилка родителей, да еще счастливый Владик. «Ты самый лучший человек на свете, Вася». А потом из пистолета шмальнул. Вот и делай людям добро.

Я поднялся со скамейки и, сунув руки в карманы плаща, пошел к автобусной остановке.

– Все правильно, – донесся до меня шелестящий шепот Аикиля. – Я это заслужил.

Что там говорил архангел Самаэль? Берегись! Либо он плохо меня знал, либо намеренно провоцировал. Если мне бросают вызов, я всегда иду напролом. Святые мне угрожают. За одни только эти угрозы, я буду преследовать Светоча, пока не убью.

Но почему же в душе такая маета? И почему так больно?.. Хоть бы Кухериал, что ли, объявился. После его речей всегда становится легче. Он умеет убедить, что я все делаю правильно. Подсказать, как поступить. Вот и с кладбищем он все придумал хорошо. Однако, ну и денек у меня. Еду с кладбища на кладбище, как водитель ритуального автобуса.

Кухериал появился ближе к ночи.

– Поздравляю! – он весь лучился радостью. – Полагаю, ты обрадуешься, когда я скажу, кого ты скоро увидишь…

– Кого? – сумрачно поинтересовался я. Радужные надежды вконец меня оставили. Одно только черное уныние я способен был еще чувствовать. И чувствовал, как внутри растекается безнадега – так ощущаешь себя, просыпаясь с тяжелого похмелья. Без единой мысли в голове. С тоской и осознанием, что жить совершенно незачем.

– Сейчас узнаешь. Ты будешь там не один. Вместе с тобой будет она… Да-да, она. Езжай же на кладбище. Она будет ждать тебя там.

– Кристина? – угадал я.

– Точно. Ее призвали к тебе в помощь. Она будет ждать на платформе Жаворонки. Ну, не испорти же все дело. Помни, я на тебя надеюсь…

Дорога тянулась мучительно. Мне казалось, электричка намеренно тормозит на всех остановках. Люди медленно перемещались по перрону, унылой вереницей вползали в вагон, садились напротив и пустыми взглядами мерили пустое пространство. Они словно находились в иной системе координат, вглядываясь в пустоту в моем лице.

Наконец, я вышел на перрон станции «Жаворонки». Она ждала меня возле перехода. Черные волосы волнами спадают на плечи. Во взгляде ни тени человеческого. Мне показалось, она меня даже не узнала.

– Здравствуй, Кристина, – сказал я.

– Привет, – и голос ее сделался холодным и безразличным.

Мелькнула мысль – не опробовать ли на ней дар Асмодея.

– Это ты? – вместо этого спросил я.

– Нет… – И через паузу. – Куда идти?

Я понял, что не должен воспринимать это бездушное создание прежней Кристиной. Той девушки, которую я знал и любил, давно уже не существует. Она исчезла, скрылась за пеленой дней.

– Ты знаешь, куда идти?

– Да, здесь недалеко. Несколько километров пешком.

– Иди впереди, – скомандовал я. – Я следом.

Она послушалась. Я брел позади, разглядывая ее спину, и размышлял. Мы миновали витрину магазина, и я посмотрел на свое отражение – прищуренные злые глаза, опущенные вниз углы тонкого рта, белые волосы, оскал железных зубов, бородка, как у архидьявола, хотя я сегодня брился – в кого я превращаюсь? Не являюсь ли я подобием Кристины, точнее тем, что с ней сотворили падшие? Нет, одернул я себя, я все еще могу чувствовать, и надеяться… Надеяться на что?! На что мне остается надеяться? На кого уповать? На Аикиля, моего спившегося ангела-хранителя? На святых, воспринимающих меня как великого грешника? Или на Кухериала, которому я все больше не доверяю?! Нет, полагаться я могу только на самого себя. Единственный раз в жизни я должен поступить так, как считаю нужным сам, вопреки нашептываниям из-за левого или правого плеча. Нужно воспользоваться отсутствием высшей силы и проявить собственную волю.