Вечное Пламя - [20]

– Какие идеи? – стала выпытывать Аманда.

– Прогнать длинную полосу светочувствительной бумаги через зонд, погруженный в ткань, – ответил Карло. – Превратить изменение света во времени в его же изменение в пространстве. Ты сможешь разложить перед собой всю историю двигательной последовательности и изучить ее, когда тебе будет удобно.

Аманда обдумала его слова.

– Думаю, это может сработать. – Она перехватилась за одну из веревок, за которые они держались вдвоем, отчего по телу Карло прошла непродолжительная дрожь.

– Сигнал можно скопировать, – добавил он. – Может быть, даже изменить. А затем снова передать его телу, пропустив перед источником света бумагу с переменной прозрачностью. Но вся прелесть в том, что при желании сигнал можно направить в совершенно другое место. Возможно, даже передать его совершенно другому животному.

Аманда тихо прожужжала – не то что бы дразня его, но в то же время дивясь его дерзости.

– Значит, это и есть твой план? Записать сигналы, инициирующие деление какого-нибудь дихотомического животного, а затем передать их особи квадратомического вида взамен ее собственной сигнальной последовательности?

– Я не знаю, – сказал Карло. – Возможно, это чересчур наивно. Возможно, различие не удастся свести к явлениям, которые мы сможем локализовать таким способом.

– Тем не менее, это более вразумительное решение, чем какой-то препарат, – согласилась Аманда. – Я бы не назвала это пустой тратой времени.

Они молча наблюдали за тем, как первичная перегородка покрывается трещинами и раскалывается на пластины из хрупкой блестящей ткани, которые прилипали к одной из сторон слева или справа от перегородки. Приблизившись, самец принялся скрести эту структуру своими лапками, пытаясь ускорить процесс деления.

Карло мельком взглянул на свою коллегу, задумавшись, какой была бы ее реакция, если бы ему хватило смелости спросить: По шкале от одного до двенадцати, насколько сильное утешение тебе приносит осознание того, что твою плоть ждет точно такая же судьба?

Когда бластула разделилась пополам, самец схватил одну из половинок и перетащил ее на противоположную сторону клетки – сначала он неуклюже пятился назад, цепляясь двумя задними лапами за подмостки из хворостинок, но затем упростил себе задачу, отрастив еще одну пару конечностей. Карло не мог с уверенностью сказать, почему животные проявляли такую эмпатию в отношении деления. На данный момент ему было известно, что ко всегда узнавали друг друга, какими бы ни были их первые зрительные и обонятельные ощущения; так или иначе, это, по-видимому, не вызывало каких-либо проблем, судя по попыткам искусственного межвидового скрещивания. Вероятно, наличие сильного инстинкта, побуждающего самцов оказывать помощь в процессе деления, было простым преимуществом – вместо того, чтобы стоять без дела, если деление застопорится – к тому же развитие подобных сентиментов больше строго необходимого минимума не приносило никакого вреда.

Вторичные перегородки по-прежнему сохраняли целостность, хотя одна из пар молодых полевок уже начинала дергаться и извиваться – лишенные конечностей шарики сочлененной плоти всеми силами старались освободиться в попытке обрести собственное «я».

– Пока что они все выглядит здоровыми, – заметила Аманда.

– Верно. – Когда заерзала вторая пара, Карло не мог не ощутить внутреннего облегчения. Эксперимент не сообщил им ничего нового – за исключением того факта, что новый ингибитор был не настолько топорным, чтобы при введении в одно и то же место нанести точно такой же урон, что и старый препарат. Ему следовало бы почувствовать разочарование. Но ощущать что-то помимо радости при виде четырех живых младенцев было просто невозможно.

Приблизившись к более медлительной паре, отец стал поглаживать кожу детенышей своими лапками и ратягивать перегородку, которая все еще удерживала их вместе.

Карло повернулся к Аманде.

– Нам лучше продолжить работу. Проверить весь выводок на наличие пороков развития можно и завтра, но нам нужно выдерживать ритм в шесть спариваний за день, иначе эта карта не будет готова до скончания времен.

Глава 8

– Я починил сопло, – сказал Марцио, обращаясь к Тамаре. – Мы готовы к запуску, просто назови время.

Тамара произвела расчеты на своем предплечье. Период вращения Бесподобной составлял около семи махов, но никто, по-видимому, не счел целесообразным тратить топливо, чтобы довести эту величину до целого числа с единственной целью упростить арифметические расчеты, который приходилось бы выполнять всякий раз, когда этот период нужно было соотнести с показаниями часов. Закончив вычисления, она прижала свою руку к руке Марцио, дав ему возможность ощутить числа своей кожей и самому убедиться в их правильности.

– Кажется, все верно, – сказал он. – Ты сможешь вовремя предупредить своих людей?

Тамара снова бросила взгляд на часы, расположенные в противоположной стороне мастерской.

– Да. – Она поспешила к сигнальным веревкам и передала сообщение всем обсерваториям; такого предупреждения должно быть достаточно, если, конечно, служащие, отвечавшие за ретрансляцию сообщений, не заснули на рабочем месте. Роберто сейчас должен был только заступать на смену у вершины горы; она не знала точно, кто в это время будет дежурить в антиподальном куполе, но каждый из наблюдателей был готов к этому еще несколько дней тому назад. Отследить первый маяк ей хотелось самой, но еще больше откладывать запуск ради одной только этой привилегии было бы просто нелепым проявлением тщеславия. Кроме того, так она сможет с тем же волнительным чувством наблюдать за самим событием, оставшись в стороне от тяжелой работы.