Вечная Вдова - [27]

Симус, увидев гибель своего командира, взревел, бросившись вперед, и открыв брешь в строю своих товарищей, в которую тут же устремились почуявшие слабину хварги. Рыцарь не думал ни о чем, его вела жажда крови, неодолимая, довлевшая над всем. Молот описал очередной круг, свалив сразу двух хваргов, но раненый варвар, которого Симус не заметил, ударил его обломком стрелы в низ живота, под кольчугу. Рыцарь захрипел, силясь поднять свой молот в последний раз, но обрушившийся ему на голову топор смял шлем, проломив воину череп.

  - Отлично бьешься, воин, - рыцарь Магнус обернулся, взглянув на Ратхара, который точно прирос к спине своего лорда. Варвары на миг ослабили натиск, замешкавшись под ударами полусотни Фергуса. - Я бы пообещал тебя наградить, да только знаю, что живыми нам из этой проклятой долины все равно не уйти, а потому и обманывать тебя не стану. Но скажи напоследок свое имя. Если верно, что смертью не обрывается наш путь, если наши души и впрямь попадают в небесные чертоги, клянусь, а найду тебя и сочту за честь сделать там своим оруженосцем.

  - Ратхар, милорд, - прохрипел юноша, и в этот момент стрела, выпущенная с пары десятков шагов, ударила в его щит. Костяной наконечник пробил кожу и тонкие доски, хищно уставившись в грудь Ратхару.

Хварги вновь бросились в атаку, и круговерть боя захватила с трудом державшихся на ногах воинов. Ратхару было тяжело дышать, сказывался пропущенный удар вражеского копья, но он бился из последних сил, не вполне понимая, зачем все это, если они все равно обречены. Но уроки наставников были сильнее голоса разума, и юноша раз за разом подставлял под выпады варваров, теснившихся перед ним, свой щит, нанося редкие, но исполненные силы ответные удары, оборвавшие жизни не одного хварга.

Вдруг Ратхар ощутил, что стоявший спиной к нему Магнус дрогнул, а затем ощущение чужой спины, затянутой в тяжелую кольчугу, исчезло. Обернувшись, юноша увидел, что рыцарь стоит на коленях, выронив щит. Из груди воина торчали стразу две стрелы, глубоко впившиеся в тело. Хварги-лучники поймали момент, вплотную подобравшись к рыцарю, и нанесли смертельный удар.

Магнус еще пытался встать, когда к нему подскочил заносивший для удара короткое копье варвар. Северянин вскинул руки, намереваясь прикончить раненого противника, но рыцарь из последних сил ударил его мечом в грудь, пробив прикрытое панцирем из костяных пластин тело. Миг спустя в живот рыцарю вонзился метко брошенный дротик.

Ратхар, яростно закричав, вскинул над головой топор и в два прыжка оказался возле стрелков, ранивших его лорда. Один из хваргов погиб сразу, приняв грудью удар топора, второй вытащил из-за пояса обсидиановый кинжал, но Ратхар ударил его ребром щита, сбивая наземь, и уже лежащего противника добил ударом топора.

По спине юноши что-то скользнуло, и Ратхар, развернувшись, ударил в живот пытавшегося достать его копьем хварга. Но на голову оставшемуся в одиночестве среди сотен врагов воину обрушилось что-то тяжелое, в глазах воина потемнело, и Ратхар упал на колени. Топор выскользнул из рук юноши, уже чувствовавшего ледяное дыхание смерти, но молодой воин не был намерен просто ждать, когда его добьют. Вытащив из-за голенища сапога изогнутый клинок, он размашистым движением всадил его в живот хваргу, только что сбившему его с ног. Варвар захрипел, на губах его выступила кровавая пена, но порадоваться очередной победе Ратхар уже не успел. Выросший перед ним, словно из-под земли, варвар, опустил на голову юноше тяжелую дубину, мир перед глазами Ратхара на миг озарился ослепительным светом, а затем все окутала тьма.

Глава 3 Странники

Тяжелый якорь с плеском пробил водную гладь, устремившись к дну, до которого в этом месте было не более трех саженей. Влекомый собственным немалым весом, бронзовый зуб, впившись в мягкий песок, надежно привязал корабль к столь желанной для каждого моряка после дальнего похода земной тверди.

  - Наконец-то земля, - пробормотал стоявший на корме отдавшего якорь судна моряк, здоровенный детина, по глаза заросший бородой. Он с кривой усмешкой взглянул на окутанный туманом берег, до которого оставалось не более трех сотен саженей, покосившись на замершего слева капитана, не проронившего ни слова.

Корабль, крутобортый двухмачтовый парусник, корма и нос которого возвышались башнеподобными надстройками, звался "Ласточкой", и был известен в стоявших на берегах Восточного океана портах многим, как и его капитан. Отчаянный, не боявшийся почти никого и ничего под этим небом Зоакр, уже два десятка лет скитавшийся по морским просторам, считался среди знающего люда человеком опытным, умеющим чувствовать своевольный нрав океана, а также очень удачливым, ибо из многих опасных переделок, что подстерегали каждого морехода, он неизменно выходил живым.

А еще об этом человеке в полголоса говорили, как о настоящем пирате, жестоком и беспринципном, готовым ограбить в открытом море кого угодно, если только он чувствовал за собой хоть немного больше сил, чем у жертвы. Его называли порой шакалом морских просторов, правда, только за глаза, ведь услышав о себе такие слова, Зоакр иных завсегдатаев портовых кабаков, не умевших держать язык за зубами, отправлял на встречу с их усопшими предками без малейших колебаний.