Вечная утопия - [52]

Исходя изъ этой точки зрѣнія, великій Фенелонъ нарисовалъ свой идеалъ. Нужно согласиться, что предложенныя имъ средства не соотвѣтствуютъ требованіямъ его эпохи, что идеалъ монарха неосуществимъ, и что онъ, пожалуй, преувеличиваетъ его значеніе. Несмотря на все это, дѣйствіе и вліяніе Фенелоновскаго Телемана были очень велики. Это сочиненіе получило обширное распространеніе. Ученый трактатъ и повѣствованіе переплелись въ немъ неразрывнымъ образомъ. Очень далекій отъ педантизма нѣмецкой учености XVII столѣтія, Фенелонъ обладалъ изящнымъ вкусомъ и поэтическимъ вдохновеніемъ. Важность, которую мы придаемъ этому сочиненію, не обусловливается исключительно одной только поэтической формой его изложенія. Въ немъ особенно замѣчательно то, что подобный идеалъ былъ нарисованъ міру именно въ царствованіе Людовика ХІV, и что въ упомянутомъ нѣсколько выше наставленіи: «Монархъ существуетъ для блага народа», авторъ осмѣлился выразить основную мысль своего сочиненія. Благодаря объясненіямъ Фенелона это ученіе начинаетъ распространяться среди широкихъ слоевъ населенія и проникать въ сердца государей.

Въ слѣдующую за тѣмъ эпоху появилось еще нѣсколько сочиненій подобнаго же рода, которыя были внушены большею частью Киропедіей Ксенофонта, и въ которыхъ Киръ является героемъ; на этихъ разсказахъ отразилось несомнѣнно вліяніе Фенелона. Одинъ изъ личныхъ друзей послѣдняго, Рамсей, эмигрировавшій шотландецъ, издалъ

въ 1727 году въ Парижѣ «Путешествія Кира». Въ этомъ сочиненіи описана жизнь Кира съ шестнадцатилѣтняго до сорокалѣтняго возраста. До своего вступленія на престолъ Киръ совершаетъ многочисленныя путешествія, встрѣчается со всякими возможными и воображаемыми мудрецами всѣхъ вѣковъ: съ Зороастрой, Солономъ, Пизистратомъ, Даніиломъ; онъ вступаетъ съ ними въ горячія бесѣды, при чемъ изучаетъ тайны природы, а также знакомится съ задачей правителей. Хотя авторъ обладалъ глубокими знаніями по естественной исторіи, однако эти разговоры возбуждаютъ смѣхъ, чѣмъ и объясняется тотъ успѣхъ, которымъ въ 1728 году пользовалась среди парижской публики сатира, озаглавленная: «Новая Киропедія, или размышленія Кира во время ею путешествій»; въ этой сатирѣ Киръ жалуется на ту смѣшную роль, которую его недавно заставили разыгрывать. Отмѣтимъ, наконецъ, «Отдыхъ Кира»,—произведеніе, написанное аббатомъ Первоти ³³).

Конечно, появилось еще и много другихъ произведеній подобнаго рода, но мы остановимся только на болѣе выдающихся. Наиболѣе цѣльнымъ послѣ Телемана является безспорно «Сетосъ», сочиненіе аббата Террассона ³⁴); мы скажемъ о немъ нѣсколько словъ, такъ какъ оно очень мало извѣстно. Террассонъ, судя по похвальному отзыву д’Аламбера, былъ человѣкъ съ большими познаніями, стоявшій во главѣ философовъ-позитивистовъ своей эпохи. Онъ даже по имени не зналъ тѣхъ высокопоставленныхъ лицъ, которыя засвидѣтельствовали ему свое благоволеніе, и не побоялся осмѣять нелѣпости своихъ современниковъ. Весь этотъ земной міръ представляется ему въ видѣ какой-то отдаленной планеты.

«Сетосъ»—очень занимательная книга, въ которой заключается много частностей, интересныхъ не для одного лишь политическаго дѣятеля, но и для педагога и археолога. Авторъ имѣлъ въ виду не только написать трактатъ относительно политическихъ вопросовъ и воспитанія, но также сообщить все, что было извѣстно въ тѣ времена относительно нравовъ и науки древняго Египта. Эта книга, слѣдовательно, является до извѣстной степени предвѣстникомъ «Дочери египетскаго царя» — Эберса, за исключеніемъ, понятно, научныхъ примѣчаній послѣдняго. Въ области египтологіи она считалась очень драгоцѣннымъ вкладомъ, и филологи, жившіе лѣтъ полтораста тому назадъ, неоднократно пользовались изложенными въ ней взглядами для подтвержденія гипотезы, что основаніемъ для VІ книги Энеиды послужила египетская теологія. Всю свою научную эрудицію Террассонъ очень искусно вкладываетъ въ краткій разсказъ, который мы излагаемъ ниже.

За 50 лѣтъ до начала Троянской войны, Озоротъ, уже пожилой человѣкъ, вступилъ на Мемфійскій престолъ. Нефтея, принцесса Тисская, была его женою. Его сынъ, Сетосъ, герой романа. Озоротъ принадлежалъ къ тѣмъ безпечнымъ государямъ, царствованіе которыхъ бываетъ хорошо или дурно, смотря по способностямъ и достоинствамъ лицъ, занимающихъ правительственныя должности. Многіе историки находили сходство въ характерахъ Озорота и Людовика ХV. Государь, которому наскучило управлять, передаетъ бразды правленія своей женѣ, что признается во всѣхъ отношеніяхъ актомъ высокой мудрости. Дѣйствительно, Нефтея, съ помощью мудраго Амедиса, управляетъ прекрасно. Но такъ какъ его величество, государь, остается тогда безъ всякаго дѣла, то онъ попадаетъ въ сѣти одной придворной дамы, по имени Далука. Узнавъ объ этомъ, королева Нефтея тяжко заболѣваетъ, опасаясь, не безъ основанія, что судьба Сетоса и государства можетъ оказаться въ зависимости отъ этой Далуки. Здоровье королевы становится все хуже и хуже, авторъ весьма подробно и величественно описываетъ торжественные молебны о спасеніи души королевы, а также ея похороны. При этомъ онъ пользуется случаемъ, и вступаетъ въ не лишенныя интереса религіозныя разсужденія. Простота дворцовъ и великолѣпіе могилъ показываютъ, что въ этой странѣ государи и подданные заботятся больше о мѣстахъ ихъ вѣчнаго упокоенія, чѣмъ о своихъ земныхъ жилищахъ. 41 судья нашли, что Нефтея заслужила торжественные похороны, и верховный судья произноситъ надъ гробомъ королевы рѣчь, которая была признана литературнымъ шедевромъ.