Вечная утопия - [31]
Notre Dieu nous est ferme d’appuis
Auquel aurons dans notre emmy
Vertu, forteresse et seur confort.
Все это разсказано въ 40 строфахъ въ 50 строкъ каждая; это христіанская эпопея, большая апологія.
Не столь, можетъ быть, увлекательно, но очень, однако, интересно въ своемъ родѣ и гораздо болѣе важно для преслѣдуемой нами цѣли другое сочиненіе: «Описаніе всемірной христіанской республики» (1619 г., Reipublicae christianopolitanae Descriptio), въ которомъ рисуется образецъ христіанскаго государства, подобно тому, какъ у Мора и Кампанеллы, но въ совершенно евангельскомъ духѣ. По приведенному году видно, что сочиненіе это относится къ началу новѣйшей эпохи. Такимъ образомъ честный швабскій протестантскій пасторъ идетъ рядомъ съ неугомоннымъ италіянцемъ и съ англійскимъ государственнымъ мужемъ, съ фантазеромъ доминиканцемъ и съ утонченнымъ гуманистомъ. Среди протестантовъ встрѣчается мало писателей утопистовъ; дѣйствительно, кромѣ новѣйшихъ, принадлежащихъ по своему происхожденію къ еврейскому племени, большинство изъ нихъ римско-католическаго вѣроисповѣданія. Андреэ посвятилъ свое произведеніе Іоганну Арндту, «ибо эта новая община, писалъ онъ, обязана тебѣ своимъ существованіемъ, такъ какъ она, будучи маленькой колоніею, образовалась изъ того великаго Іерусалима, который былъ построенъ благодаря твоему возвышенному уму противъ воли изворотливыхъ софистовъ».
Какъ и всегда, разсказъ начинается описаніемъ кораблекрушенія. Потерпѣвшіе крушеніе пассажиры подвергаются тройному допросу, нѣсколько странному, хотя вмѣстѣ съ тѣмъ вполнѣ благосклонному.
Прежде всего устанавливается, что они не нищіе, не бродяги, не лѣнтяи и т. д.; потомъ производится тѣлесный осмотръ, и наконецъ ихъ подвергаютъ нравственному испытанію (отчасти для того, чтобы убѣдиться въ ихъ умственномъ развитіи, отчасти—чтобы убѣдиться, что они могутъ владѣть собою и т. д.). Послѣ этого потерпѣвшихъ
крушеніе впускаютъ въ городъ, тоже находящійся на островѣ и построенный въ видѣ четыреугольника. Онъ во многомъ походитъ на Городъ Солнца; къ книгѣ приложенъ планъ города; расположеніе всѣхъ отдѣльныхъ построекъ въ немъ обозначено съ величайшей тщательностью. Мы не станемъ приводить здѣсь описаніе внутренняго устройства города. Въ этой странѣ жизнь является для всѣхъ «раемъ на землѣ»; частной собственности не существуетъ; работы, а также средства для существованія распредѣляются между всѣми; общей трапезы тамъ не бываетъ, такъ какъ она неизбѣжно сопровождалась бы неумѣренностью въ пищѣ и шумомъ. Впрочемъ благополучіе этого государства нисколько не обусловливается внѣшними распорядками, имѣющими второстепенное значеніе; оно зиждется на нравственности и на вѣрѣ населенія. При всемъ томъ, однако, ясно видно, что этотъ идеалъ нарисованъ нѣмецкимъ протестантскимъ пасторомъ. Авторъ желаетъ, чтобы молитвы совершались тамъ три раза въ день; безъ особенно серьезныхъ мотивовъ никто не долженъ пропускать богослуженія.
Затѣмъ намъ показываютъ двѣ скрижали, на которыхъ изображены правила вѣры въ тридцати параграфахъ и кодексъ нраственности. Два изъ этихъ параграфовъ, XXVIII и XXIX, представляютъ массу интересныхъ для теолога подробностей. Замѣтимъ, что въ тѣхъ случаяхъ, когда религіозные вопросы имѣютъ значеніе, авторъ воодушевляется, между тѣмъ какъ во многихъ другихъ случаяхъ отъ него вѣетъ педантизмомъ. Вмѣстѣ съ пассажирами мы достаточно основательно знакомимся съ Христіанополисомъ. Затѣмъ насъ ведутъ въ поле, къ рудникамъ, находящимся на самомъ отдаленномъ берегу, потомъ въ сады, окружающіе городъ и воздѣлываемые отчасти сообща, отчасти отдѣльными лицами. Мы посѣщаемъ разныя образовательныя учрежденія, естественно-историческіе музеи, мастерскія, въ которыхъ изготовляются математическіе инструменты, академію художествъ, откуда изгнаны всякія непристойныя картины, великолѣпную библіотеку—такъ какъ эти граждане занимаются также сочиненіемъ книгъ, не изъ тщеславія, а слѣдуя христіанскому духу и не ища славы (nulla famae fames)—затѣмъ посѣщаемъ типографію. При этомъ случаѣ авторъ замѣчаетъ, что если изобрѣтеніе книгопечатанія было благомъ для нашей эпохи, то оно вмѣстѣ съ тѣмъ породило и много затрудненій. Рядомъ съ арсеналомъ находится государственное казначейство. Само собою разумѣется, что для внутренней торговли но нужны деньги, но онѣ необходима для торговыхъ сдѣлокъ съ иностранцами. Мы разсматриваемъ монеты; на нихъ вмѣсто головы государя изображенъ орелъ съ крестомъ и отчеканена надпись: «Если Богъ съ нами, то кто же будетъ противъ насъ?» и «Слово Божіе пребываетъ вѣчно».
Затѣмъ мы входимъ въ школы. Разсказу объ нихъ посвящена четвертая часть книги, и тѣмъ не менѣе эта часть разсматриваемаго труда наименѣе оцѣнена и наименѣе извѣстна. Правда, все, что здѣсь говорится, не очень занимательно, но зато очень поучительно и очень назидательно. Профессора должны избираться изъ среды лучшихъ гражданъ, и юношество должно быть подготовлено настолько же къ служенію государству, какъ и къ практической жизни. Какова цѣль всякаго воспитанія? Она бываетъ троякаго рода: страхъ передъ Богомъ, нравственность и умственное развитіе. Это послѣднее достигается изученіемъ латинскаго, греческаго и еврейскаго языковъ. Но прежде всего—и надъ этими словами не мѣшало бы задуматься и нашимъ современнымъ педагогамъ—слѣдуетъ избѣгать чрезмѣрнаго изобилія предметовъ, среди которыхъ умъ теряется. Мальчики обучаются утромъ, дѣвочки послѣ полудня; здѣсь выдвигается идея одинаковаго воспитанія обоихъ половъ.
