Вечная утопия - [32]

Дальше авторъ касается различныхъ отраслей преподаванія; онъ утверждаетъ, что естественныя науки могутъ и должны преподаваться съ точки зрѣнія христіанства; эта точка зрѣнія напоминаетъ намъ взгляды Дрюммона. Равнымъ образомъ онъ придаетъ большое значеніе музыкѣ, но, какъ и всегда, автора занимаетъ главнымъ образомъ религіозная сторона: вся суть заключается въ духовной музыкѣ. Въ то время, какъ мы прогуливаемся по городу, пѣвцы, разставленные попарно, проходятъ мимо насъ и распѣваютъ псаломъ CXXVII. Это тотъ же хоръ изъ бѣдныхъ дѣтей, который нѣкогда можно было услышать повсюду и въ наше время раздается въ столицѣ германской имперіи. Мы узнаемъ кое-какія подробности и относительно высшихъ школъ; юриспруденція тамъ находится въ загонѣ, такъ какъ въ государствѣ Андреэ нѣтъ надобности въ юристахъ. Правда, тамъ нѣсколько изучаютъ римское право, но... это составляетъ скорѣе вопросъ чести. Наконецъ мы приближаемся къ храму, огромному зданію въ 316 футовъ въ окружности и въ 70 футовъ высоты. Кромѣ статуй распятаго Искупителя, въ немъ нѣтъ никакихъ другихъ изваяній. Затѣмъ описываются съ малѣйшими подробностями богослуженіе, произнесеніе проповѣдей, св. ¡таинства, церковныя наказанія (изъ нихъ отлученіе отъ церкви самое строгое). Въ храмѣ находится также пританей, зала, въ которой происходятъ выборы, обнародованіе законовъ, пріемъ посланниковъ и которая убрана со всевозможной роскошью. Изъ всемірныхъ знаменитостей, изображеніе которыхъ вы видите тамъ, обращаютъ на себя вниманіе Фридрихъ Саксонскій и Христофоръ Вюртембергскій.

Путешественниковъ представляютъ также высшему духовному сановнику, являющемуся однимъ изъ правителей. Правительственная власть весьма своеобразная, она сосредоточена въ рукахъ тріумвирата: первосвященника, судьи и министра народнаго просвѣщенія. Этотъ тріумвиратъ позаимствованъ, очевидно, у Кампанеллы, но съ очень неудачнымъ видоизмѣненіемъ. Преимущества этихъ трехъ представителей власти превозносятся до крайности; а ихъ супруги изображаются, сверхъ того, въ аллегорической формѣ. Абіальдонъ составляетъ идеалъ христіанскаго священника, но не римско-католическаго. Его супруга есть Совѣсть, и то, что о ней говорится, поразительнымъ образомъ напоминаетъ восхваленіе добродѣтельной жены въ Притчахъ Соломона. Мы простимъ великодушно честному швабскому пастору его весьма подробный разсказъ о томъ, что у первосвященника города есть помощникъ по имени Ахбанъ, котораго, какъ добавляетъ авторъ, никоимъ образомъ нельзя упрекнуть въ надменности. Судья исполняетъ судебныя и административныя обязанности; его жена олицетвореніе Разума; его младшій секретарь— Умѣренность. Жена третьяго министра есть Истина. Ясно, что мы имѣемъ здѣсь дѣло съ аллегорической формой изложенія, свойственной той эпохѣ. Едва ли нужно еще упоминать, что въ этомъ христіанскомъ государствѣ всѣ жители ведутъ набожный и благочестивый образъ жизни. Каждая строка этой книги дышетъ христіанской моралью. Когда рождается ребенокъ, всѣ друзья родителей собираются съ тѣмъ, чтобы поздравить ихъ съ появленіемъ новаго гражданина во славу Господню и выразить свои сожалѣнія по поводу страданій, ожидающихъ его на землѣ. Въ брачныхъ вопросахъ принимается во вниманіе главнымъ образомъ добродѣтель, а не приданое, и согласіе родителей играетъ въ этихъ случаяхъ большую роль. Брачныя торжества совершаются только въ церкви, и не сопровождаются никакими свадебными Пиршествами. Смерть они называютъ сномъ. При наступленіи смертнаго часа въ честь умирающаго совершаются публичныя богослуженія, и народъ сбѣгается толпами, чтобы присутствовать при кончинѣ и видѣть смерть лицомъ къ лицу. Когда кладутъ покойника въ гробъ, то лица его не прикрываютъ, и роднымъ запрещается носить трауръ по немъ; во время похоронъ не бываетъ ни плача, ни жалобъ, ни рѣчей; никакихъ могильныхъ насыпей устраивать не дозволяется; простой желѣзный крестъ указываетъ мѣсто, гдѣ покоится прахъ умершаго.

Все это изложено въ сотнѣ главъ, большею частью очень короткихъ, но написанныхъ, нужно признаться, въ нѣсколько педантичномъ и дидактическомъ тонѣ. Почти всѣ главы одинаковой величины и отличаются еще большею сухостью, чѣмъ наше краткое изложеніе. Это—незамысловатая, монотонная книга, къ составленію которой швабскаго пастора могло побудить только чтеніе рукописи Кампанеллы. Очевидно протестантскій пасторъ былъ сильно задѣтъ воззрѣніями Кампанеллы, уничтожавшими всякую индивидуальность, равно какъ и цинизмомъ его описаній. Поэтому-то онъ и принялся писать книгу въ противоположномъ духѣ, но гораздо болѣе скучную и лишенную тѣхъ пикантныхъ объясненій, какія даетъ въ своемъ произведеніи монахъ. Съ одной стороны, во всемъ, что касается устройства города, общности имуществъ, количества необходимаго труда, общаго воспитанія, общественныхъ учрежденій и т. п., мы находимъ почти рабское подражаніе Кампанеллѣ. Но съ другой стороны, его принципы составляютъ полную противоположность изложеннымъ въ «Городѣ Солнца», и какъ ни скучно и запутано ихъ объясненіе, надо признаться во всякомъ случаѣ, что Валентиномъ Андреэ руководили благородныя стремленія. Его неизмѣнный припѣвъ заключается вь слѣдующемъ: возвращеніе къ Богу и безграничное упованіе на милость Спасителя. Это, конечно, далеко не столь увлекательная тема, какъ аксіомы, развиваемыя монахомъ; но различіе между идеальными государствами пастора и монаха зависитъ отъ различныхъ нравственныхъ воззрѣній. Дѣйствительно, въ этихъ двухъ произведеніяхъ мы безпрестанно наталкиваемся на старый, хотя вмѣстѣ съ тѣмъ и вѣчно новый, антагонизмъ между католической и протестантской