Вечерняя книга - [66]
Шаркая сразу отяжелевшими ногами, Степан Савельевич вышел в прихожую, сел, навалился грудью на подоконник, бесцельно и бездумно загляделся в засиневшее окно.
Возвращения брата Степан Савельевич не заметил и, когда тот весело окликнул его, от неожиданности вздрогнул.
— Ай уснул?
— Нет…
— А што в потемках сидишь?
Щелкнул выключатель — комнату залил мягкий, не очень яркий свет. Синева за окном стала гуще.
— Домой, понимаешь, к кооператорше бегал, — оживленно говорил Михаил Васильевич, извлекая из кармана полушубка две поллитровки. — У ее дите грудное, кормить ходила. Да ты што квелый-то, притомился?
— Так что-то, — зябко повел плечами Степан Савельевич, с невольной улыбкой разглядывая подвижного, раскрасневшегося с мороза брата.
— Вот с дороги-то сейчас и погреешься. Ну-ка, Степан, открывай, а я тут на стол соберу.
— Что ж мы — вдвоем?
— А кого нам ждать? — Михаил Васильевич заглядывал в черный провал печки, привычно орудовал ухватом, — Василий в области, на курсах. Считай, только к Новому году обернется… Варенька — он назвал имя невестки ласково и уважительно — часов в семь ослобонится. Весь день на ферме. Заведующая!.. А Гришу… того и вовсе ждать нечего. — Горшок в руках Михаила Васильевича качнулся, но он удержал его, как-то странно всхлипнул носом. — Убили Гришу.
— Знаю, Михайла… У меня ведь Алексея… тоже. Под Киевом.
— Вон как! И тебя, значит, война обидела… Ну, Степан, со свиданьицем!..
Степан Савельевич отставил недопитый стакан, потянулся за огурцом и, словно раздумав, тяжело опустил руку на стол.
— Похоронил я, Михайло, Глашу…
— Да что ты?
— Похоронил… Помирала, говорила: мне бы в деревню, Степа, ожила бы я.
— А ты?
— Что я?.. Уперся как бык… Да и куда ее везти-то было хворую.
— Когда ж она?
— В тридцать третьем. Два года только там и пожила.
— Где там-то? Ты как тогда уехал — как под водой скрылся. В живых, говорю, не чаял.
— На Урале. На строительство уехал. Там тогда всех принимали.
— Вон ты куда махнул! Ну и как там?
— Ну как… Поначалу круто пришлось. Ни кола ни двора. Вырыли под горой землянку и жили. Глаша-то в землянке и скончалась… Копай-город назывался…
— Ты ешь, ешь! — спохватился Михаил Васильевич.
— Тогда вот и стал я задумываться, Михайло. Не так жил… Тащил, жадничал, один бог был — деньги. А к чему?.. Смотрю, бывало: все в гору лезет, а меня все ниже под гору скидывает. Как, думаю, так? Почему? Где тут моя вина?
— Злобился на власть-то?
— Было, все было… Зубами, Михайло, поначалу скрипел! Хуже зверя какого… Глаша жива еще была, говорила: не так, Степа, живем. Серчал. Что, думаю, баба понимает… А тут и сам понимать начал. Противлюсь, бывало, а злобы прежней нет…
— Вот, вот, время-то мелет.
— Не время, Михайло, — жизнь!.. Сначала-то, понимаешь, горько было. Косятся. Еще бы — кулак! Да и Леше хода не было. Сенька — тот еще ничего не понимал, глуп был, а тому обидно. Кулацкое отродье!.. И как все это стало поворачиваться, сам не заметил. Работали мы, правда, с Алексеем здорово. Сам знаешь, никогда лодыря не гоняли. — Степан Савельевич вытянул узловатые, изрезанные венами руки; Михаил Васильевич задумчиво посмотрел и на свои руки, такие же тяжелые и жилистые, согласно покивал головой. — Ну и что ты думаешь? Работаю так полгода, год — прихожу один раз на стройку, а меня за руку тянут. Иди, иди, говорят, Селезнев, полюбуйся! У меня, веришь, похолодело все: опять, думаю, беда какая свалилась! Приводят на площадку, гляди, говорят. Что, спрашиваю, глядеть? На доску Почета, говорят, гляди. Поднял я так глаза — да себя и увидал! А сверху написано: «Привет лучшим людям стройки!» Точно обухом меня тогда по голове стукнуло — закричать хочу, а не могу. Снимите, мол, скорее, не заслужил я этого, зверь я!.. Поверишь, братенник, — вот с того раза что-то в сердце у меня и тронулось… Ночью-то лежишь, ворочаешься, по привычке все упрямишься: вся, мол, жизнь прахом пошла. А утром на стройку выйдешь — нет, Михайло, идет она, видишь ли, жизнь! Все кругом строится, народ повеселее стал, и сам-то ты как ни противься, а тоже живешь! Прихожу в кассу за расчетом, а мне вдвойне выдают: премия, говорят, за выработку. Чудно!.. Власть-то, которую сначала своими руками, кажется, задушил бы, спасибо тебе говорит. Уважать начала!.. Вот как оглянулся я эдак — от обиды аж зареветь захотелось!.. Да самое-то обидное: Глашу-то за что погубил?
— Глашу не мешай. Все смертны.
— Виноват я перед ней, Михайло. Бабье сердце, видно, зорче. Чуяла она неправду-то, а сказать не умела. Да и сам слушать не хотел. Ну вот. А жизнь-то меня все больше носом сует: гляди, дескать, старый дурак!.. Дали Леше новую квартиру, он тогда уж на стройке первым арматурщиком был. Переехали мы — чисто, тепло. Меньшой в школу пошел учиться. Потом Алексей женился, и снова у нас дом — чаша полная. А по-другому, основа не та!..
— Ешь, Степа. Давай вот Глашу помянем — царство ей небесное!
— Давай.
От водки сухонькое лицо Михаила Васильевича покраснело, Степан Савельевич заметно побледнел. Минуту-другую он задумчиво похрустывал огурцом, потом снова отложил вилку, потянулся к портсигару.
— Эка ты! Разговором сыт не будешь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.