Вечерняя книга - [20]

Шрифт
Интервал

А встретились мы с ним полтора года спустя в Омске, где я в ту пору работал редактором книжного издательства. В телефонной трубке прозвучал очень характерный, низкий голос, — назвавшись, Иван Петрович сказал, в какой гостинице остановился и что хотел бы повидаться.

Мчался я к нему со своим другом-приятелем Борисом Малочевским, тоже молодым литератором, ныне — членом Союза писателей, автором ряда книг.

Коренастый, в пижамной полосатой куртке, в очках с толстенными стеклами, с такой короткой шеей, что подбородок, казалось, лежал прямо на груди — это, вероятно, и придавало неуловимо задиристый вид, — Иван Петрович шел навстречу, протягивая руку.

— Ну, вот и познакомились. Раздевайтесь.

От робости едва ли не развязный, я снял пальто и, намереваясь плюхнуться на диван, смахнул лежащую на нем меховую шапку.

— Да что вы делаете! — не закричал, а гневно заорал Иван Петрович. — Чай разлили!

Откуда ж мне было знать, что хозяин номера настаивал под шапкой чай, — фарфоровый, с красной розой чайник лежал на боку, по полотняной накидке расползалось бурое пятно.

Минуту-другую спустя Иван Петрович уже добродушно похохатывал, порядок был восстановлен, шапка водружена сушиться на батарею, чай заварен снова. Придя в себя и оглядевшись, я понял, почему этот злополучный чайник под меховым колпаком был помещен в самом неподходящем месте: на стоящем у окна небольшом письменном столе лежали книги, папки, развернутая на середине рукопись. Вручив нам по стакану крепкого, темно-вишневого чаю, Иван Петрович, сел на стул, мы — против него — на диване, товарищ мой незаметно и глумливо теснил меня к краю, чтобы я очутился на сыром и теплом пятне…

И начались наши почти ежедневные встречи-беседы, сопровождаемые все тем же неизменным чаем: чаевником Иван Петрович оказался истовым, заваривал мастерски, по своим индивидуальным рецептам и дозировкам. В Омск Иван Петрович приехал к хирургам-окулистам: предстояла, если не ошибаюсь, операция по удалению катаракты. Зато точно помню причину, по которой операция с недели на неделю откладывалась: на одном веке у Ивана Петровича появился какой-то прыщик — состояние неоперабельное, чем мы с Борисом Малочевским широко пользовались, просиживая у Ивана Петровича вечер за вечером.

Сейчас, набрасывая эти строки, я подумал, что назвать наши встречи беседами все-таки нельзя: мы с Малочевским главным образом расспрашивали, а Иван Петрович отвечал, рассказывал. Говоря образно, за два с половиной месяца мы прослушали курс советской литературы, да в таком неповторимом изложении, иллюстрируемый такими живыми эпизодами, каких, пожалуй, ни в одной лекции не услышишь, ни в каких книгах не вычитаешь! Рассказчик Иван Петрович был великолепный — все, о чем он говорил, окрашивалось его своеобычной, чисто шуховской, с юмором интонацией. Рассказывал он не только словами емкими, смачными, а когда по-народному и подперченными, — рассказывал выразительной жестикуляцией небольших, сильных и изящных рук; рассказывал глазами, — увеличенные толстыми линзами очков, они взглядывали на нас то пронзительно зорко, то иронично, то грустно; рассказывал мимикой подвижного лица и конечно же своими широкими, добродушными, чуть вывернутыми губами человека, что и чарку аппетитно пригубят, и огненных щей со смаком нахлебают, и от колючей насмешки потопырятся, — с губ начиналась и его незабываемая обаятельная улыбка… Как говорится, рты разинувши слушали мы рассказы Ивана Петровича о Павле Васильеве, о встречах с М. Шолоховым и конечно же — о Максиме Горьком. Тогда же записать что-то из этих рассказов ума не хватило; ныне, не полагаясь на лукавую в мои лета помощницу-память и во избежание каких-либо импровизаций, не стану воспроизводить их. Хотя абсолютно ручаюсь за неискаженность рассказа Ивана Петровича о том, как он на обеде у Горького от стеснительности уплел целое блюдо редьки, ни до чего другого не дотронувшись, и час спустя, распрощавшись, пройдя уже несколько кварталов, обнаружил, что оставил в прихожей у Алексея Максимовича калоши. Вернулся — в ту пору, да для него-то, приехавшего из глубинок Казахстана, калоши были и шиком, и ценностью!..

Само собой разумеется, что Иван Петрович не сидел взаперти в своем гостиничном номере. Он регулярно ездил в клинику, где операцию все откладывали и откладывали, бывал у меня дома, несколько раз ходили в театр — омская драма в те годы славилась. И тем необъяснимей казалось мне, что он, общительный и любознательный, не захаживал ни в издательство, ни в редакции газет. Много позже я додумался: вероятно, он по утрам работал и, какой-то внутренний каждодневный потенциал израсходовав, вполне обходился прогулками по городу да нашими с Малочевским почти ежевечерними визитами. Иногда он заставлял меня читать стихи, к которым я начинал уже остывать. Слушал внимательно, требовательно, неподвижно положив подбородок на грудь, никогда не хаял и не хвалил, лишь иногда, при редких мало-мальски удачных строчках, одобрительно кивал. Однажды, под наитие, признался, что сам пишет стихи; смешно, по-мальчишески засопев, начал читать: «Маша!..» — и махнул рукой. Что было с этой Машей, кто она такая и почему попала в непрочитанные стихи, я так никогда и не узнал.


Еще от автора Николай Михайлович Почивалин
Цветут липы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Памятники

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Полонез

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Летят наши годы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Шашлык по Никитычу

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Выстрел на окраине

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).