Вечерние огни - [16]

45 Там предпочтет, здесь отвергнет творец обещанной песни.

Тонко и точно связуя слова, ты понравиться можешь,

Если сумеешь придать новизну известному слову

Ловким сопоставлением. Но если для новых понятий

Необходимость укажет найти небывалое слово:

50 Да позволено будет и то, что не слыхано было

У Цетег препоясанных, скромно ввести в обращенье.

К новым, недавно введенным словам, окажут доверье,

Если в них греческий строй слегка изменен. Почему же

Римлянин Плавту с Цецилием то позволял, в чем откажет

55 Варию или Вергилию? Чем заслужу я немилость

Вмале трудясь, коль язык Катона и Энния многим

Обогащал отцовскую речь, находя для предметов

Новые имена? Дозволено было и будет

Слово вводить, зачеканив его современной печатью.

60 Как меняются листья в лесу с отживающим годом,

Старые падают: так и слова отжившие гибнут,

А порожденные вновь зацветают, как юноши силой.

Смерти подвластны и мы, и все наше: Нептун ли проникнул

В землю, чтобы укрыть корабли от крыл Аквилона, —

65 Царственный труд; пришлось ли болоту, доступному веслам

И бесплодному, — вдруг питать города и пахаться;

Или река с вредоносным для нив направленьем сыскала

Лучший прежнего путь, — созданья смертных погибнут.

Где же тут в вечной чести одним речам красоваться?

70 Много отживших слов возрождаются снова, а те, что

Ныне в почете, погибнут, если захочет обычай,

Этот полнейший судья законов и правил речений.

Тот размер, которым описывать мрачные войны

Или деянья царей и героев, — указан Гомером.

75 Жалоба прежде всего выражалась неравным двустишьем.

Вверилась после ему и молитвы услышанной радость.

Кто же был первым создателем первых элегий, об этом

Между собою грамматики спорят — и спор не окончен.

Яростный гнев снабдил Архилоха оружием ямба,

80 Те же стопы годились для сокков и важных котурнов,

Нить вести разговоров удобны — и в шуме народном

Слышными быть, сродны вполне для сценических действий.

Муза судила струнам воспевать богов и героев,

И кулачных бойцов, к ней на ристалище первых,

85 Да зазнобу влюбленных, и откровенные вина.

Если ни правил я, ни оттенков в известном творенье

Не удержу и не знаю, за что же и слыть мне поэтом?

Должен ли ложный мой стыд предпочесть незнанье — ученью?

Стих трагедий нейдет к изложенью комической вещи,

90 Оскорбительно так же, коль станут будничным строем,

Только сокков достойным, вещать про трапезу Тиеста;

Все должно сохранять урочное место пристойно.

Но иногда и комедия голос свой возвышает,

И прогневанный Хрем бранится напыщенным слогом,

95 Да и в трагедии часто будничной сетуют речью.

Телеф или Пелей, являясь изгнанником бедным,

Не допускает слов двухаршинных пышного строю,

Если желает сердца у зрителей жалобой тронуть.

Мало стихам быть красивыми, быть им сладкими должно

100 И у слушателей по прихоти править сердцами.

Как отвечают улыбкой на смех, так с плачущим плачут

Лица людей: если хочешь, чтоб я заплакал, то прежде

Сам загорюй; тогда и я разделю твое горе,

Телеф или Пелей! а дурно роль ты исполнишь,

105 Или засну или буду смеяться! Речи печали

С грустным совместны лицом, с раздраженным речи угрозы

Шутки приличны веселому, строгому — важное слово.

Ибо природа сперва готовит нас внутренне к каждой

Перемене судеб: веселит иль на гнев вызывает

110 Или великою скорбью томит, к земле преклоняя;

Вслед за тем состоянье души языком выражает.

Если в разрез с положеньем речь поведет говорящий.

Римские всадники и пехотинцы хохот подымут.

Разница выйдет большая, бог говорит ли, герой ли,

115 Старец преклонный, иль юноша, полный цветущего пылу,

Гордая в доме матрона, иль скромно прилежная няня,

Всюду бывалый купец, земледел зеленеющей нивы,

Ассириец или колхиец, сын Фив иль Аргоса.

Или следуй преданью иль выдумай сам, только складно.

120 Если желаешь, писатель! ты славного вызвать Ахилла, —

Безусталый и пылкий, неумолимый и резкий,

Пусть отвергая законы, он все присвояет оружью.

Пусть Медея жестока, строптива, Ино печальна,

Ио беспомощна, грустен Орест, Иксион вероломен.

125 Ежели ты небывалое ставишь на сцену, решаясь

Новое вывесть лицо, пускай до конца оно будет

Тем, чем явилось сначала, и верным себе остается.

Трудно по-своему выразить общее, с большим успехом

Можешь ты песнь "Илиады" разбить на акты, чем вывесть

130 То впервые, о чем никто не слыхал и не знает.

Общеизвестный предмет твоим достоянием станет,

Если в пошлом и низком кругу не будешь вращаться;

Ежели, как переводчик, не станешь ты слово за словом

Передавать и не влезешь в такую трущобу, откуда

135 Вытащить ног или стыд не позволит, иль смысл сочиненья.

Не начинай ты так, как поэт циклический начал:

"Участь Приама пою и жребий войны благородной".

Чем хвастун оправдает такой притязательный возглас?

Горы томятся родами, и мышь смешная родится.

140 Сколь безупречнее тот, что без всякой неловкости начал:

"Мужа мне, Муза, воспой, который, по взятии Трои

Многих народов видал города и нравы изведал".

Не из пламени дым, а из дыма свет он замыслил

Вызвать, чтобы затем выводить знаменитые дива:

145 Антифата и Сциллу и рядом с Циклопом Харибду.

Не начинает он петь возврат Диомеда со смерти

Мелеагра, иль с пары яиц — троянские битвы.

Вечно к развязке спеша, он слушателя увлекает