Вчера - [49]

– Не знаете почему?

Она несколько секунд сжимает губы, потом качает головой:

– Нет.

Глаза ее затуманиваются. Клэр Эванс, скорее всего, говорит правду.

– Как насчет позавчерашнего дня? Чем занимался ваш муж?

– Минутку.

Она открывает сумку, набитую старыми бумагами, и достает оттуда айдай. Хмуро нажимает несколько кнопок.

– Марк обедал в кабинете, чтобы не отрываться от работы, – говорит она, бросая на меня взгляд. – После ужина он вернулся туда же продолжать работу. Похоже, в четверг он тоже не выходил из дому.

Я чувствую, что миссис Эванс говорит мне правду, так действительно написано у нее в дневнике. Детали также совпадают с тем, что отвечал ее муж сегодня утром. Увы.

– Спасибо за помощь, – говорю я.

– Мне нужно идти, – говорит она, возвращая дневник на место и защелкивая сумку.

Она встает, и вид у нее сейчас слегка спокойнее того, с которым она садилась в это кресло. Но перед тем как направиться к дверям, она смотрит мне прямо в глаза.

– Марк не убивал Софию Эйлинг, – говорит она, решительно вздернув подбородок. – Он спит с другими женщинами, это правда. Поэтому я с ним развожусь. Но он не убийца. Он не способен ударить человека. Это факт, в котором я убеждена.

– Надеюсь, вы правы.

Она вздыхает.

– Спасибо, что потратили на меня время, инспектор, – говорит она и выходит за дверь.

Анна Мэй Уинчестер? Что за чертовщина.

Я уже готов броситься вниз по лестнице в архивохранилище, когда вдруг соображаю, что в дверях снова возникла Фиона. Улыбка у нее на лице почти такой же ширины, как пакет в руках.

– Я вижу, ты куда-то торопишься, – говорит она, протягивая мне этот предмет. – Но сначала, пожалуйста, расследуй этот сэндвич.

– Ты звезда, Фи. – Я выхватываю пакет у нее из рук. – Как мне с тобой расплатиться?

– У тебя был голодный вид, – говорит она, наблюдая с усмешкой, как я разворачиваю фольгу и запихиваю в рот кусок хлеба. – Я посмотрела у себя в дневнике, что время твоего обеда давно прошло. Вот мне и стало тебя жалко. Расплатиться легко, кстати. Накормишь меня обедом на этой неделе.

Поразительнее всего то, что Фиона не поленилась записать и выучить, в какое время я обычно обедаю. Трудно также не восхититься ее артистичной попыткой вытащить меня на свидание.

– Клэр Эванс – та еще штучка, правда? – говорит она и снова многозначительно подмигивает. – При этом неудивительно, что ее муж решил поискать поле позеленее…

– Ты язва, Фиона.

– Я просто честный человек. Ей слишком далеко до той дамы, что была на экране у Питера. Пышности у этой Клэр как-то не в тех местах.

– Замужние дамы часто набирают лишние фунты. Это факт.

– Что я слышу? – Она закатывает глаза. – Ты защищаешь Клэр Эванс?

– Нет, конечно, – я трясу головой, пытаясь одновременно затолкать в себя остатки сэндвича так, чтобы это выглядело пристойно, – просто указываю на очевидное.

– Ха. Неужто ты неравнодушен к грудастым блондинкам?

Хочется зарычать, но рот у меня забит хрустящим беконом. Я почти готов поверить, что Фиона со мной кокетничает. Или просто пытается выяснить, какие женщины мне нравятся.

– Как движется дело? – Она фыркает, мое лицо ее смешит.

Я проглатываю остатки сэндвича и только потом говорю:

– Пока больше вопросов, чем ответов. Неожиданный визит миссис Эванс добавил загадок на мою голову. Причем много.

– Грудастые блондинки часто создают проблемы. – Она вдруг кривовато усмехается. – Тебе лучше иметь дело с худыми смирными шатенками.

– Не всегда, – говорю я, не в силах отвести взгляд от альбома Софии у меня на столе – того, в котором хранится множество фотографий худой шатенки, ее предыдущей инкарнации. – И уж точно не тогда, когда передо мной стоит черноволосая красавица с таким добрым сердцем, что даже принесла мне обед.

Фиона изо всех сил старается спрятать улыбку. Кажется, я по-прежнему на хорошем счету у руководителя компьютерной службы, хотя не стоит обнадеживать ее слишком сильно. И обязательно записать сегодня в дневник следующие факты: Прекратить заигрывать с коллегами, даже если у них красивые глаза и завораживающие штаны с леопардовым рисунком. Потому что это опасно. Особенно если я все еще рассчитываю стать суперинтендантом до сорока пяти лет, что для моно, каковым я являюсь, будет беспримерным достижением.

Зарядив мозг беконом, я бегу в подвал, где хранятся ящики со старыми делами. Никто не знает точно, сколько папок томится там в забвении, но, по моим прикидкам, их должно быть не меньше десяти тысяч. Факт: оцифровка стоит денег, а полиция страдает от постоянных сокращений бюджета. Всем этим старым папкам предстоит покрываться подвальной плесенью даже во времена моей отставки.

В кавернозном помещении пахнет плесенью и сыростью; сморщив нос, я шагаю в дальний конец. У последнего ряда полок поворачиваю специальный штурвал, отчего стеллажи с лязгом движутся по проложенным в полу рельсам. Секунд через тридцать открывается проем между двумя соседними рядами с табличками «У-Ф» и «Х-Ц». Я ныряю в это пространство и разыскиваю взглядом нужный ящик. Выдергиваю тот, что отмечен буквами «Уи-Ун», и начинаю рыться в делах. К моей радости, между «Уинч, Гарри» и «Уиншелл, Бертран» втиснута папка «Уинчестер, Анна Мэй».