Важные вещи. Диалоги о любви, успехе, свободе - [49]

Чарли Чаплин начал речь на своем семидесятилетии такими словами: «Когда я полюбил себя, я понял, что тоска и страдания – это только предупредительные сигналы о том, что я живу против своей собственной истины. Сегодня я знаю, что это называется «быть самим собой».

Я к этому могу добавить, что быть собой – это самое трудное, что есть на свете. Казалось бы, что тут трудного – ты и есть ты, кто тебе мешает? Но это очень трудно, потому что весь мир против. Буквально каждый человек ополчился на тебя и пытается сделать из тебя кого-то другого. Если речь идет о режиссере, то это в первую очередь зрители, которые говорят: «Сделай нам смешнее! Сделай веселее! Не грузи нас, пожалуйста!» Это критики, которые говорят: «Знаешь, хватит хохмить. Сделай уже серьезное кино! Сделай так, чтобы оно было длинное, медленное, скучное. А мы тебе дадим за это приз!»

И еще это друзья. С фильмом «Стиляги» была такая история: когда до начала съемок оставался месяц или полтора, мой близкий друг, которому я доверяю, очень профессиональный человек, отвел меня в кафе. Мы с ним выпили коньяку, и он сказал: «Валера, я тебя прошу, не снимай это!» – «Почему?!» – «Ну ты что, не понимаешь?! Это катастрофа! Никто это не будет смотреть. Никакой мюзикл в России сделать невозможно. Ты потратишь кучу денег и будешь ходить в депрессии. Это никому не нужно!» Он меня в этот момент спасал. И вот я говорю, что труднее всего оставаться собой. Все тебя тянут в разные стороны, а главное, ты и сам себя все время подвергаешь сомнению: «Черт, а что же делать? Для кого я это делаю? Зачем?» Самое главное – делать то, что тебе хочется, верить в это. И я надеюсь, что тогда звезда будет с тобой. Она будет тебя беречь.

Есть еще чувство долга. Оно тоже во многом нам мешает.

Да просто уничтожает нас!

Вы упомянули, что вашим любимым литературным героем в детстве был Андрей Болконский. Он тоже во многом руководствовался чувством долга, что, возможно, мешало ему быть счастливым и быть собой.

Может быть, это одна из причин, почему я именно его выбрал в свои герои. Вообще, я думаю, что гармония заключена в балансе двух понятий: «Я должен» и «Я хочу». Любой перекос разрушает человека. Я видел катастрофы под лозунгом «Я хочу»: да, животное тоже хочет. Хочешь, и до свиданья, ты никому не интересен со своим хотением. Но есть и перекос под названием «Я должен». Я хочу это, а должен то, и это депрессия. Найти свой личный, только для тебя пригодный баланс – задача непростая. Но к ней стоит стремиться.

У меня большую часть жизни «Я должен» перевешивало. Мне все время надо себе напоминать: стоп, а чего я хочу? Чего хочу по-настоящему?

У меня был в жизни период, когда я садился вечером и составлял списки, что я должен сделать. Позвонить тому-то, заехать туда-то, поговорить о том-то, прочесть сценарий, который я не хочу читать, потому что знаю, что он плохой, но я обещал… Я вычеркивал из списков то, что сделал, но тут же дописывал еще десять пунктов. Вдруг я понимал, что это никогда не кончится. И тогда я говорил: стоп, а что из этого списка я хочу сделать? Чаще всего оказывалось, что практически ничего. Один пункт из двадцати пяти. И я стал задумываться на эту тему.

Пьер Ришар Спускать штаны или отказаться

Д. З. В фильме Франсиса Вебера «Игрушка», где вы играете главную роль, очень сильно чувствуется драма, которая скрыта за юмором. Это фильм, который мы очень любим в России.

П. Р. Главная тема этого фильма довольно жестокая, что не помешало Франсису снять комедию: в картине много смешного. Но если пересматривать сцены фильма одну за другой, то можно увидеть, что главный сюжет картины – это реванш, отмщение угнетенных.

В фильме есть такой эпизод: главный редактор газеты, правая рука президента Рамбаль-Коше, показывает своему шефу макет номера, который должен выйти на следующий день, и в этом номере напечатаны фотографии полуголых женщин. Президент спрашивает редактора: «Вы считаете, что это хорошо? Это интересно читателю?» Редактор отвечает: «Но с этим газету будут лучше раскупать». И тогда президент неожиданно говорит своему редактору: «Раздевайтесь!» Тот в недоумении: «Что, простите?»  – «Раздевайтесь!»

Редактор понимает, что при любом неповиновении президент запросто выгонит его с работы, и он выполняет приказ – снимает пиджак, брюки. И тогда президент произносит страшную фразу, которую я часто повторяю в разных случаях. Он говорит: «Так кто же из нас хуже? Кто чудовище? Я, приказавший вам скинуть брюки, или вы, готовый оголить свой зад?» И всю жизнь я стою перед этим выбором: спускать штаны или отказаться это делать.

Я не хотел терять свою индивидуальность, приспосабливаться к обстоятельствам, быть как все. Я имею в виду начало моей артистической жизни. Теперь все полностью поменялось. Сейчас СМИ и критики смотрят на меня под другим углом и отзываются о моем творчестве совершенно иначе. Но вначале они обращались со мной как хотели, и все эти их «его большие голубые глаза…» меня очень раздражали.

Да, иногда мне приходилось делать трудный выбор. Например, я снялся в фильме режиссера Марко Пико «Облако в зубах». Я очень люблю этот фильм и свою роль, но она не имела успеха у зрителя, потому что он не был готов видеть меня в новом образе. Для меня трудный выбор – это когда у меня нет желания играть роль или когда я берусь за роль в трудном кино у режиссеров, несправедливо называемых маргинальными. Но в такой ситуации я, пожалуй, оказываюсь не очень часто.