Вавилонская башня. Месть - [62]

— Я просто набралась немного житейского опыта, — ответила Клара. — И он подсказывает мне, что Сандра не безнадежна. При случае вспомни об этом. Марта, очень тебя прошу.

— Какой тяжелый выбор мне предлагает жизнь: Лусия или Сандра. — задумавшись, проговорила Марта, и ей показалось, что она даже знает, кого бы предпочла.

Они выпили по чашечке кофе, и Клара заспешила домой, а точнее, на работу — в кафе к вечеру бывало так много народу, что оставлять девушек одних ей не хотелось.

О своих бедах и радостях она с Мартой не говорила. Да и что она могла сказать? Что Клементину — убийца, а она любит этого убийцу?

Клементину вызвали в суд ровно через два дня, и судья в его присутствии и в присутствии адвоката Александра Толедо вскрыл завещание.

Лейла Сампану оставила в наследство Клементину да Силва всю недвижимость, акции, банковские счета, драгоценности, автомобили и марку Рафаэлы Катц.

— Боже мой! Боже мой! — только и повторял растерянный Клементину.

— Вы теперь богатый человек, — сказал ему с ободряющей улыбкой Александр. — Кончились ваши мучения. Поздравляю!

Но мучения Клементину только начинались.

Из автомата он позвонил Анжеле.

— Мне нужно с вами встретиться, — сказал он. — Непременно! Сегодня вечером. Приезжайте, пожалуйста, в мастерскую Бруну. У меня к нам очень серьезный разговор.

Анжела была заинтригована.

— Хорошо, — согласилась она. — Буду в семь.

Ровно в семь она приехала. Оглядела критическим взглядом мастерскую, которую Клементину постарался привести в божеский вид, села в предложенное ей кресло и приготовилась выслушать, что ей будет сказано. Она уже знала, что Клементину стал наследником Рафаэлы Катц.

— Вы знаете, что я люблю Клару, никого дороже на свете у меня нет, — начал он. — Я попросил вас о помощи, когда был уверен, что приношу ей несчастье. Теперь мое положение изменилось, и...

— Чего ты хочешь от меня, Клементину? — резко спросила Анжела.

— Я хочу, чтобы вы поговорили с Кларой, рассказали, что действовали по моей просьбе, убедили ее, что никакого Центра я не взрывал, потому что она мне не поверит.

Клементину улыбнулся, уверенный, что Анжела сейчас назначит время, когда поедет к Кларе. Собственно, они могли бы поехать вместе, и он бы просто подождал в машине или погулял по соседней улице. Или, пока они будут разговаривать, он мог бы купить Кларе какой-то подарок, потому что шампанское, чтобы отпраздновать случившееся чудо в кафе, наверняка найдется...

— Но ты же его взорвал, Клементину, — холодно заявила Анжела. — И я ни о чем с тобой не договаривалась.

— Как это взорвал? Что за глупость! — возмутился он.

— Тебе виднее как, — так же холодно продолжала Анжела. — Ты признался в этом сам.

Клементину вдруг услышал свой собственный голос: «Как я ненавижу Сезара Толедо! Он растоптал мою жизнь! Пусть он построит новый Центр, и я опять... опять его подорву!»

— Ты сделал это, чтобы убить свою сестру, ее сожительницу и получить наследство. Ты знал, что завещание в твою пользу, — прибавила Анжела.

— Хорошо, что хоть в этом я не признался, — горько усмехнулся Клементину. — Но вы оказались большим чудовищем, чем я себе представлял.

Он был потрясен коварством этой женщины. Будь проклят тот час, когда он взял ее в союзники!

— Магнитофоны теперь чувствительные, — издеваясь, заявила Анжела.

— Но для полиции даже этого маловато, — тоже с издевкой подхватил Клементину.

Он выхватил у Анжелы плейер и вытащил кассету, готовясь ее разорвать в клочки.

— Клару я вам не отдам! — выкрикнул он. — И пленку уничтожу!

— Это копия, — холодно сообщила гостья. — Оставь в покое Клару. Забудь о ней. А что касается полиции, то она сама разберется, улика для нее это или нет.

Клементину онемел. Он смотрел на женщину в брючном костюме, которая чувствовала себя хозяйкой положения, смотрела на него как на червя, которого может уничтожить, стоило ей только этого захотеть. Смотрел и думал. Им владело не бешенство, двадцать лет тюрьмы многому его научили, он знал, что бешенство чаще всего гибельно, а спасает холодным трезвый расчет. Он должен был победить это чудовище.

— Мне наплевать на полицию, — сказал он. — Для нее это не улика.

— Зато если кассету прослушает твоя дочь или Александр, который тебя защищал, как ты думаешь, что они скажут? Так что держись подальше от Клары.

— Я теперь богат, — сказал он. — Сколько вы хотите за эту кассету? Я заплачу любую сумму.

— Я не уверена, можно ли с тобой договариваться, — вдруг клюнула на закинутую удочку Анжела.

Клементину оживился:

— Говорите! Говорите! У вас нет оснований мне не доверять. Я всегда играл с вами в открытую.

— А это мы сейчас проверим! — протянула гостья. — Как ты добрался до завещания!? Откуда оно взялось?

— Мне помог Карлиту, — с готовностью принялся объяснять Клементину. — Он же все знает о моей сестре, о доне Лейле. Вот он и вспомнил о ключе. Ну, говорите же, говорите, сколько вы хотите за эту пленку?

— Держись от Клары подальше — вот чего я хочу, — повторила Анжела.

— А ты можешь сказать, зачем ты это делаешь? — спросил Клементину, переходя на «ты», чувствуя, что гибельная стихия ярости завладевает им.

— Я делаю это ради блага своей подруги, которая не умеет сама себя защитить! — высокомерно произнесла она. — Я не хочу, чтобы она страдала. Тебе ведь все равно рано или поздно придется вернуться в тюрьму.