Вавилонская башня. Крушение - [54]

Диолинда смерила его королевским взглядом.

— Клаудиу, — строго сказала она. — В школе прислуги, которую ты прошел, тебе не говорили, что слуге не полагается видеть, слышать, говорить, а только подчиняться?

— В школе, где я учился, мне говорили, что человек не должен быть рабом, — не сдавался Клаудиу.

— В общем, я больше не выпущу эту негодяйку из своего поля зрения, — пообещала Диолинда.

А Клаудиу только вздохнул.

С этого дня и он стал частенько появляться в кафе и расспрашивать официанток о сеньоре Сарите. Первой, на кого он напал со своими расспросами, оказалась Бина. Она мгновенно насторожилась и сказала, что знать не знает о такой посетительнице.

— Не подумайте чего плохого, — продолжал Клаудиу. — Я увидел ее и понял, что это женщина моей мечты. Помогите немолодому влюбленному, я хотел бы отыскать ее.

Но у Бины не было охоты помогать этому влюбленному — не очень-то она ему поверила. И только подумала, что нужно держать ухо востро и предупредить тетю Сариту. Вскоре она и думать забыла о благообразном старике, увлеченно слушая рассказ Сандры, которая побывала с Александром в дорогом ресторане.

— Там такое количество вилочек, ложечек, ножей, тарелок и всего прочего, что просто есть некогда. Я понимаю, почему все богатые такие тощие, они никогда не едят в охотку. Но вообще-то там здорово! Сам ничего не делаешь, все тебе подают, наливают, меняют. Побыстрее бы мне уж выйти за Александра. Так мне хочется стать богатой дамой! Бине тоже хотелось стать богатой, но своими сердечными тайнами она с Сандрой не делилась. Ей совсем не хотелось, чтобы та узнала, что ухаживают за Биной оба ее дядюшки, и она отдает предпочтение Агустиньо. Отдает, но не показывает этого, и крутит обоим головы, а они млеют и тают, называя ее «красоткой из Бешиге» и красотулей, мечтая провести с ней ночь.

— Сдается мне, что ты еще девочка, — сказала как-то Бине Сандра, окинув ее оценивающим взглядом.

— Еще чего! Скажешь тоже! — возмутилась Бина, но про себя подумала: «Ну и ушлая эта Сандра, ничего не пропустит!»

Куколка и Агустиньо обхаживали «красотку из Бешиге»» и посмеивались над Клементину, который втюрился по уши в своего ангела-хранителя, и это было видно невооруженным глазом.

Взялся воспитывать сына и Аженор.

— Втюрился, а у самого поджилки трясутся? — напрямую спросил он. — Не робей. Второй такой красавицы тебе не найти. Бери и тащи ее в постель. Между прочим, им всем это очень нравится. И тебе потом легче будет. Знаешь, что я, например, после чувствую? Ничего! Для меня уже все закончилось. В какой-то момент я их даже ненавижу. Представляешь, ненавижу женщину, с которой только что переспал. Так что твою проблему легко решить, нужно только затащить ее в постель. Попробуй, переспи с ней, и тебе после этого даже смотреть на нее не захочется!

Клементину выслушал отца и ничего не ответил. Ему очень хотелось верить отцу, и он ему поверил. Он позвонил Кларе, говорил с ней ласково, попросил о свидании. Уговаривать ее не пришлось. Она мигом примчалась за ним на машине. И когда он сел с ней рядом, она сказала только одно:

— Не надо меня бояться…

А он боялся, только не ее, а себя.

А Клара уже ничего не боялась. Она знала, что любит этого человека, и была готова перенести даже самое худшее, хотя поначалу так понадеялась на счастье...

Ночь любви. Сколько бы ни было человеку лет, любовь обновляет его, и он чувствует себя родившимся заново. У влюбленных нет прошлого, они родились вместе со своей любовью.

Клара и Жозе да Силва были Адамом и Евой в раю, только что сотворенными и впервые узнавшими, что такое блаженство.

Заснули они в раю, а проснулись... на земле.

Жозе торопился уйти. А почему? Потому что и раньше Клара была ему дороже всех на свете, а теперь и мир перестал существовать. Осталась одна Клара. Только Клара. Где же ненависть? Где отвращение? Он чувствовал только любовь, одну любовь, но ему нельзя было и любить. Он был недостоин и этой любви, и Клары. У него оставалась только месть, и свою месть он должен был довести до конца.

— Я не хочу тебя видеть, — сказал он Кларе вместо прощания.

— Не хочешь? – Клара так пристально, так внимательно на него посмотрела, что он не выдержал и буркнул:

— Не могу. Не имею права!

— Глупости! — ответила Клара. — Не волнуйся, я все понимаю.

— Ты не можешь всего понимать, — попытался разозлить себя Клементину. — Меня никто не понимает. А уж ты тем более!

Клара смотрела на него с материнской нежностью и любовью.

— Когда мужчина спит, он беззащитен, как ребенок, — тихо сказала она. — Ты словно бы вернулся в детство, и я видела тебя ребенком. Я поняла, как ты страдаешь. Скажи, разве я могу тебя бросить сейчас одного?

— Забудь об этой ночи. Забудь все, что ты видела, — глухо сказал он. — Считай, что тебе приснился сон.

— Нет! Наоборот, я спала до этой ночи, а теперь проснулась. Посмотри на меня, я тебя люблю.

Он посмотрел, и тут же отвел глаза — так она была прекрасна, доверяясь ему с безоглядностью, но он не мог принять ее дара.

— Не думай, что если я привез тебя сюда, то, значит, люблю, — через силу сказал он. — Просто мужчине... Тем более если он двадцать лет провел в тюрьме... В общем, забудь! Так будет лучше.