Вассал и господин - [15]

И тогда кавалер ее позвал к себе, поманил пальцем. Нехотя встала, подошла, спросила:

— Ну?

— Что делала в покоях моих? — шепотом и зло спросил он.

Она глянула на него устало, и ответила хоть и тихо, но наголо:

— Спала, а что ж там еще делать.

— Доиграешься, дрянь, — бледнея и теперь уже не от болезни винной, сказал он, — ох, доиграешься.

Пальцем по краю стола постучал:

— Выпей пива, поешь и собирайся, как колокола от заутренней прозвонят, так чтобы в карете была. Едем.

— Куда?! — воскликнула девушка.

— В Мален, — зло ответил ей кавалер.

— Не могу я, дурно мне, хворая я, — заныла Агнес, — мне суп служанка варит, мне ванну лакей готовит, воду греет. У меня рубах чистых нет.

— В грязных поедешь, — заорал Волков.

Господа офицеры, да и прочий люд, что был в трактире, изо всех сил старался не смотреть в их сторону, уж больно страшно орал кавалер:

— Без ванны и без супа! И как заутреня отзвонит, чтобы в карете была, иначе, клянусь распятием, поднимусь к тебе в покои и провожу до кареты плетью. Слышала? Отвечай!

Агнес завыла протяжно, запрокинула голову к потолку, слезы потекли из ее глаз. Очень ей было обидно, что господин так с нею при людях говорит, и побежала в свои покои. Злиться, рыдать и собираться.

Глава 7

Уже ближе к вечеру Карл Брюнхвальд ехал со своим сыном чуть впереди Волкова. И на небольшом подъеме поравнялся с большой телегой, что везла здоровенные корзины с древесным углем. Карл спросил у мужика-возницы, указывая на юг плетью:

— Человек, а не город ли там, что зовется Мален?

— Именно, господин, — мужик оглянулся, поклонился и, увидав пеших и конных людей во множестве да еще с обозом и каретою, повернул свою телегу на обочину, уступая дорогу. — Мален и есть, господин, Мален и есть.

— А не пожар ли там? — спросил у него Максимилиан, разглядывая дымку над городом.

— Да нет, — мужик засмеялся, — то кузни. Мастерских там много, все чадят, вот издали, когда ветра нет, так и кажется, что пожар. А так не пожар, нет. Вот я им, опять же, уголек везу.

* * *

Город Мален был сер, то ли сумерки так легли, то ли и вправду сажи на домах хватало. В общем, Волкову город не приглянулся, хотя все отмечали, что лачуг тут нет и нищих на улицах не видать. Но вот что мостовые в городе покрыты золой, а стены копотью — то, опять же, все видели. Солдаты остались за городской стеной с Бертье лагерь разбивать, а все остальные, поспрашивав у местных, нашли добрый трактир и в нем встали. Звался он нехорошо: «У пьяной монашки». Но был он чист, и лакеи в нем были чисты. И конюшня, и двор были просторны.

Не успел кавалер поглядеть для себя покои, спуститься вниз к столам и заказать ужин, как в трактир вошли люди при броне и железе, наверное, стража местная, и старший из них, видимо офицер или сержант, вежливо спросил у господ, кто из них будет предводитель.

— Я буду, — произнес Волков, заглядывая в тарелку с сыром, что ставил перед ним трактирный лакей, — я Иероним Фолькоф, рыцарь Божий. А что нужно вам?

— А не ваш ли отряд из добрых людей разбил лагерь под стенами города?

— Мой, — сказал кавалер, беря принесенную кружку пива.

— А позвольте спросить вас, куда двигаетесь вы и ваш отряд?

— Да кто вы такой и отчего вы изводите нас своими вопросами?! — возмутился Брюнхвальд.

— Я офицер стражи Шмидт и прибыл по приказу капитана городской стражи узнать, отчего по графству ходит большой отряд солдат.

— Так передайте своему командиру, что кавалер Иероним Фолькоф фон Эшбахт едет к себе в поместье, и его офицеры, и его люди с ним, — важно сказал Брюнхвальд.

— Фон Эшбахт!? — глаза офицера округлились от удивления, он поклонился Волкову и сказал. — Немедля передам эту новость командиру стражи и графу.

И ушел. А господа офицеры баловались сыром, ветчиной и пивом в ожидании жаркого из кабана, когда снова пришел тот же офицер и поклонившись, произнес:

— Господин фон Эшбахт, господин граф фон Мален просит вас и ваших офицеров быть к нему в гости к ужину.

Как ни хотелось кавалеру отказаться, как ни устал он после дороги, но разве можно отказать графу в его графстве? Хотел он к графу первый раз явиться во всей красе, в броне и со свитой, но не вышло.

— Показывайте, куда ехать, — произнес Волков, вставая из-за стола.

* * *

Дом графа был стар, приземист, но велик, широк и крепок. Окна, не окна, а узкие бойницы, забор вокруг — стена крепостная. Древний дом. Такие уже в городах давно не строят.

Мажордом встретил Волкова, Рене, Брюнхвальда и Максимилиана во дворе с лампой, так как уже стемнело. Он проводил их на второй этаж, где в большой зале с большим столом и камином их ждал граф Фердинанд фон Мален. Как и все Малены, он был родственник герцога и его доверенное лицо. Он был уже немолод, его звезда жизни катилась уже под гору. Седина покрыла его голову, и граф прожил уже не меньше шестидесяти лет. Тем не менее, был он бодр и здрав рассудком. И зубы еще были у него в достатке.

Раскланявшись и познакомившись с графом, рыцарь и господа офицеры рассаживались за стол, звеня шпорами и мечами. Слуги подали вино. Граф говорил с ними, спрашивал о здоровье герцога, о дорогах, о канцлере. А потом он и спросил, как бы невзначай: