Василий Темный - [5]
Князь понял, он заночевал в крестьянской избе в пору отела, в радостную пору, когда пополнялось крестьянское хозяйство. Довольна крестьянка, будет во дворе корова, будет молоко. Так и бортник радуется, снимая пчелиный рой с дерева…
Пришел отрок, внес тазик и кувшин с водой. Помог князю встать, облачиться. Потом полил из кувшина и дождавшись, когда тот утрется льняным полотенцем, удалился.
Князю есть совершенно не хотелось. Раньше, бывало, ото сна отойдя, торопился в трапезную, а ныне от всего съестного воротит.
Вошла старая боярыня Матрена, внесла ковшик теплого, парного молока с медом, поставила на столик, крытый льняной скатертью, сказала участливо:
– Испей, голубь мой. Эко болезнь тя истрепала.
Голос боярыни вернул в далекую, далекую пору, когда его, тогда еще малого отрока эта же боярыня Матрена, совсем молодая, пригожая, по утрам потчевала молоком с медом.
Василий Дмитриевич улыбнулся ей благодарно:
– Спасибо, матушка Матрена. Памятны мне твои ласки, хоть и далеки они теперь.
– А поди забыл боярина Илью? Он тя в твои годы детские на коне учил держаться. Бывало, посадит охлюпком, а ты молодцом держишься за гриву. Однако кричал, когда конь на водопой пойдет и голову над корытом наклонит.
Князь рассмеялся:
– Я, матушка, опасался через голову в колоду с водой упасть…
Закрылась за боярыней дверь, а князь несколько глотков молока из ковшика испил, как вошла великая княгиня. Софья Витовтовна поклонилась, спросила участливо:
– Как почивал, князь мой, сокол?
– Ох, Софьюшка, был сокол, да отлетался.
Она нахмурилась:
– К чему ты так, как хворь прилепилась к те, так и отстанет. Аль Самуилу не веришь?
– Не на все Самуил разумен. На Господа полагаюсь, на него надежда.
Княгиня уселась в кресло, Василий Дмитриевич смотрел на жену влюбленно. Молодая, всего-то немного, как за три десятка лет перевалило, красива, хоть и крупна в теле, в отца Витовта удалась.
Князь сел рядом, взял ее руку.
– Я вот о чем говорить хочу с тобой, Софьюшка. Всяко в жизни может случиться со мной. Мы вот на Бога уповаем, а он, глядишь, по-своему распорядится. Так ты того, гляди, княгинюшка, держи бразды в руках своих твердо. Василий, сын наш, на великом княжении Московском остается. Чтобы никто не попытался власть его оспаривать.
Говорит князь Василий, в глаза жене смотрит, а они у нее сухие, ни слезинки. Крепится Софья, горе свое в подушку выплакала. Погладил ей руку Василий, сказал по-доброму:
– Лепка ты, Софьюшка, видать срубил я дерево не по себе, сам, вишь, как немощен, а оставляю березку в соку.
Великая княгиня нахмурилась:
– Полно, государь мой, еще не все у нас кануло в леты. Встанешь на ноги, запоют и наши соловьи.
Василий улыбнулся:
– Дай-то Бог, Софьюшка. Однако не о том ныне речь с тобой поведу. Москва с Тверью все не решат спор давний, кто великого княжения достоин. Казалось бы, уже давно ханом Узбеком определено, великим князем дед наш Калита назван, ан тверские князья не хотят того признавать. Чую, князь Борис станет у сына нашего оспаривать княжение великое. А при том Борис Александрович отправился на поклон к отцу твоему Витовту поддержки искать.
Василий Дмитриевич попытался встать, опираясь на ее руку, но она уложила его:
– Полежи, государь, я постою рядышком.
– Спаси Бог, Софьюшка.
Голос ее еще молодой, мягкий, возвращал Василия Дмитриевича к прошлым летам. Однако к прежнему разговору вернулся. Софья подалась вперед, слушала внимательно. Великий князь продолжил:
– Мыслю, великого князя литовского и родство наше не остановит, он пойдет на союз с Тверью, коли почует какую выгоду. А она найдется. Тверской Борис пообещает Литве Псков, а то и Новгород, лишь бы Твери над Москвой подняться.
– Великий князь, государь мой Василий Дмитриевич, – прервала молчание Софья Витовтовна, – истину в словах твоих слышу. Но я Твери на уступку не пойду, а коли знать буду, что отец мой Витовт против сына нашего Василия Васильевича зло замышлять почнет, на отца силой пойду. Для меня наше княжение Московское превыше всего.
Василий Дмитриевич поднялся, приблизил к Софье лик, поцеловал в губы.
– Благодарствую тя, Софьюшка. Ведь я от тебя иного ответа и не ждал. А сейчас пошли за владыкой, его видеть хочу.
В то утро владыка русской православной церкви вышел из домовой церкви, что в митрополичьих покоях в Кремле, и, усевшись в плетеное кресло, ждал, когда чернец принесет ему завтрак.
Много лет тому назад приехал Фотий в Москву из далекой солнечной Морей, что в песках Малой Азии. Жизнь в монастыре провел от послушника до настоятеля. Считал себя верным учеником благочестивого старца Акакия. И самым сокровенным желанием монаха Фотия в душе оставалось, здесь, в этом монастыре, среди малочисленной братии и смерть принять.
Однако не все сбывается, чего хочет человек, ибо всеми его тайными помыслами ведает Всевышний.
Призвал патриарх Константинопольский Фотия к себе и велел ехать на Русь, в землю отдаленную, многоязычную и холодную. Где не пески, а леса и где властвуют иноверцы, ордынцы. А что из себя представляет этот народ ордынский, Фотий знал. Ибо турки уже держат в страхе императора Византийского. Турки распространили свое влияние на народы гор Балканских и угрожают царственному Константинополю.
Русь начала XVI века. Идет жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии — в монастырь отправит ее. Станет его женой молодая Елена Глинская — будущая мать царя Ивана Грозного…Блестящий и пронзительный в своей правдивости роман от мастера исторического жанра!
Иван Молодой (1458-1490), старший сын и соправитель Великого князя Московского Ивана III, один из руководителей русской рати во время знаменитого «Стояния на Угре» 1480 года, был храбрым воином и осторожным политиком. Если бы загадочная смерть в возрасте 30 лет не прервала жизнь молодого князя, то в историю России никогда не были бы вписаны страшные страницы тирании князя, прозванного Грозным.
Роман посвящен времени княжения Ивана Калиты - одному из важнейших периодов в истории создания Московского государства. Это третья книга из серии «Государи московские», ей предшествовали романы «Младший сын» и «Великий стол».
О жизни и деятельности младшего сына великого князя Александра Невского, родоначальника московских князей и царя Даниила Александровича (1261–1303) рассказывают романы современных писателей-историков Вадима Каргалова и Бориса Тумасова.
Русь начала XVI века. Идёт жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии - в монастырь отправит её. Станет его женой молодая Елена Глинская - будущая мать царя Ивана Грозного.
Писатель Борис Тумасов посвятил свой роман о Киевской Руси первой половины XI в. Центральный герой романа - князь тмутараканский и черниговский Мстислав, один из сыновей великого князя киевского Владимира I Святославича.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.