Василий Львович Пушкин - [54]

.

Это сказано о Пьере Безухове, который зимой 1810/11 года, разъехавшись с женой, поселился в Москве. Но это могло быть сказано и о В. Л. Пушкине. В добродушии Пьера, с радостью принятого московским обществом, в его шутках, умении примирить враждующие стороны, в его готовности рассказывать смешные истории и писать в альбомы, сочинять буриме угадывается Василий Львович, добродушный человек, остроумный собеседник, прекрасный рассказчик, умеющий как никто объединять людей, творец альбомной культуры и тот, кого, по свидетельству его внучатого племянника Л. Н. Павлищева, «знала и любила вся Москва»^[242]. В окончательной редакции романа «Война и мир» Л. Н. Толстой исключил умную любезность Пьера, рассказанные им смешные истории, альбомы и турниры в буриме, то есть именно то, в чем угадывается Василий Львович. Как знать, может быть, Толстой отказался от В. Л. Пушкина как персонажа потому, что руководствовался чувством соразмерности и сообразности: своими симпатичными чертами он был слишком похож на его любимого героя Пьера Безухова?!

«Бывают странные сближения», как заметил А. С. Пушкин. И в герое Л. Н. Толстого Пьере Безухове, который, вернувшись в Москву, поначалу погрузился в стихию кутежей с вином и цыганками, отдался привычному течению московской жизни, и в Василии Львовиче Пушкине, участвовавшем во всех увеселениях московского общества, совершалась внутренняя работа.

«Я кружусь в обществах, — писал В. Л. Пушкин, — и многие думают, что рассеянность есть моя стихия; но кому известно, что возвращаюсь я часто домой с утомленным сердцем и с унылою душою? Доказательство, что нет ничего обманчивее наружности»^[243].

Невидимые постороннему глазу поиски смысла жизни, желание вырваться из плена светской суеты, обрести идеал, к которому можно было бы стремиться, привели нашего героя, как и героя Л. Н. Толстого, в масонскую ложу.

2. Братья масоны и брат Сергей

В 1810 году 43-летний В. Л. Пушкин вступил в петербургскую масонскую ложу «Соединенных друзей» и стал «почтенным братом Пушкиным». В разные годы в масонских ложах состояли поэты и писатели А. П. Сумароков, М. М. Херасков, Н. И. Новиков, А. Н. Радищев, Н. М. Карамзин, И. Ф. Богданович, композитор М. Ю. Виельгорский, архитектор В. И. Баженов, гравер Н. И. Уткин, художники Ф. П. Толстой и К. П. Брюллов, министр народного просвещения А. К. Разумовский и член Государственного совета М. М. Сперанский, полководцы А. В. Суворов и М. И. Кутузов, императоры Павел I и Александр I (он же в 1822 году масонские ложи в России запретил). Масонами были П. И. Шаликов, Ф. Ф. Вигель, А. И. Тургенев, П. А. Вяземский, А. А. Дельвиг, В. К. Кюхельбекер, К. Ф. Рылеев, А. С. Пушкин. Даже приведенный перечень имен свидетельствует о том, что в окружении В. Л. Пушкина было много масонов. Один из них — действительный статский советник Василий Дмитриевич Камынин. В 1817 году он, как и Василий Львович, стал одним из основателей московской ложи «Ищущих манны». Внук В. Д. Камынина В. С. Арсеньев сохранил тетрадь деда в сафьяновом переплете с золотыми украшениями и застежками. В тетради были записаны изречения масонов. Познакомимся с некоторыми из этих изречений чтобы составить представление о том, что занимало умы братьев-масонов в деле духовного самосовершенствования, строительства духовного храма премудрости, царства всеобщего равенства, любви, истины и конечно же счастья.

«Физические болезни имеют корень свой в нравственном существе и служат к предостережению от падения, и к очищению. <…>

Слово есть корона человека, и оно должно быть исполнено премудрости и разума. <…>

Блудодеяние есть первый шаг к идолопоклонству. <…> Чувствуемая охота к исправлению должна почитаться особенной милостью Божеской. <…>

Блажен человек, узнавший и нашедший молитвенное состояние сердца. <…>

Высочайшее здравие есть сердечное.

Допусти осеменять себя Словом Божиим и добродетелями. Отвергающий посредства может быть уподоблен такому, кто мнит взойти на лестницу, из коей вынуты ступени.

Премудрость есть высший порядок, надзирающий и поправляющий все другие порядки. В ней всякий смысл и всякие способности. Без нее дух человеческий не может сойтись с Богом.

Бог не вводит в искушение, но попускает человека входить в искушение, дабы он собственным опытом познал гнусность пороков»^[244].

Масонство будто бы никоим образом не отвергало христианскую веру. Для Василия Львовича, твердого, искреннего и простодушного в вере, это, несомненно, было важно. «Атеизм есть совершенное безумие, — писал он в 1826 году. — Взгляни на солнце, на луну и звезды, на устройство вселенной, на самого себя и скажешь с умилением: есть Бог!» (193).

Масонство предполагало служение Отечеству и государю. Само собой разумеется, что никаких революций, никаких насильственных потрясений было не нужно. А нужно было, надев запон (фартук, напоминающий о строительной профессии вольного каменщика) и белые перчатки, знаменующие чистоту не только рук, но и помыслов, вооружившись молотком, очищать дикий камень своей души, отшлифовывать его до идеальной формы куба, любить своих друзей, не забывать о ближних, помогать бедным. Для такого человека, как Василий Львович, всё это было чрезвычайно привлекательно: