Василий Львович Пушкин - [53]
«Помню в доме Апраксина представление трагедии Вольтера, Альзира, в старинном переводе Карабанова, впрочем, довольно близком и не лишенном достоинства. Тут подвизались Кокошкин, двоюродный брат его, тоже Кокошкин, с женою своею и поэт Иванов. Если Федор Федорович был довольно сухощав, то два другие дородством своим занимали на сцене довольно видное место. <…> Василий Львович Пушкин… по добрым свойствам своим, не очень задирчивый в эпиграммах… <…> выходя из театра, сказал довольно забавно»:
«Намедни какой-то помещик Перхуров, отставной прапорщик и громогласный толстяк, в великом раздражении на французов кричал в Английском клубе: „Подавай мне этого мошенника Буонапартия! Я его на веревке в клуб приведу“. Услышав грозного оратора, Иван Александрович Писарев, только что приехавший из деревни, скромный тихоня, спросил у Василия Львовича Пушкина: не известный ли это какой-нибудь генерал и где он служил? Пушкин отвечал экспромтом:
Иван Иванович говорит, что Пушкин и не воображает, какая верная и живая биография заключается в его экспромте»>[237].
«Однажды Василий Львович Пушкин, бывший тогда еще молодым автором, привез вечером к Хераскову новые свои стихи. — „Какия?“ спросил Херасков. — „Разсуждение о жизни, смерти и любви“, отвечал автор. Херасков приготовился слушать со всем вниманием и с большою важностью. Вдруг начинает Пушкин:
Херасков чрезвычайно насупился и не мог понять, что это такое! — Это были bouts rimés, стихи на заданные рифмы. <…> Важный хозяин дома и важный поэт был не совсем доволен этим сюрпризом; а Пушкин очень оробел. Дядя мой сказывал, что это было очень смешно»>[238].
Интересно, что в романе младшего современника В. Л. Пушкина и А. С. Пушкина Л. Н. Толстого «Война и мир» буриме Василия Львовича были упомянуты как характерная черта быта допожарной Москвы. Но еще интереснее то, что в черновиках романа Л. Н. Толстого Василий Львович не просто упомянут, он был действующим лицом. Толстой привел его в дом Жюли Карагиной, где устраивались вечера, заполнялись стихами и рисунками ее альбомы, где Борис Друбецкой читал «Бедную Лизу». Василий Львович появляется в доме меланхолической Жюли в обществе Н. М. Карамзина и П. А. Вяземского. «Ее приятелем, — пишет Л. Н. Толстой, — был и Карамзин, в прежние времена бедняк и В[асилий] Пушкин и П[етр] А[ндреевич] Вяземский, который писал ей стихи»>[239]. Несомненно, автор был осведомлен не только о дружеских связях и литературных пристрастиях В. Л. Пушкина. Составить представление о его личности, о его жизни и сочинениях он мог, читая «Русскую старину» и «Русский архив», где печатались документы, письма, дневники эпохи 1812 года, «Москвитянина» и «Отечественные записки», где были напечатаны «Записки современника» С. П. Жихарева. Еще до публикации в 1874 году в «Вестнике Европы» Л. Н. Толстому были предоставлены письма 1812–1813 годов М. А. Волковой к В. И. Ланской, где речь идет и о В. Л. Пушкине, у которого «страсть нравиться прекрасному полу» и который «легковерен как пятилетний ребенок». Заметим, что несколько насмешливое отношение к Василию Львовичу со стороны девятнадцатилетней фрейлины не исключает и чувства симпатии:
«Василий Львович вчера ужинал у нас. Пушкин просто бесценный. Он нас очаровал. Мы за ним ухаживали и умоляли прочесть свои стихи; он это очень любит, тотчас повеселел и весь вечер смешил нас»>[240].
Конечно, составить представление о В. Л. Пушкине Л. Н. Толстой мог, читая его сочинения. И еще — слушая рассказы тех, кто его хорошо знал, был с ним дружен. Л. Н. Толстой встречался с ближайшим другом Василия Львовича П. А. Вяземским, в бумагах которого хранились автографы его стихотворений, в том числе и его буриме, с Д. Н. Блудовым, товарищем поэта-дяди по «Арзамасу», с П. А. Плетневым, издателем сборника его стихотворений. Приятелем В. Л. Пушкина был двоюродный дядя Л. Н. Толстого, знаменитый Ф. И. Толстой-Американец. Быть может, Л. Н. Толстой читал брошюру В. Л. Пушкина «О каруселях», в которой был упомянут герольдмейстер «каруселя» 1811 года граф Илья Андреевич Толстой, дед писателя.
Но почему же Василий Львович остался в качестве персонажа лишь в черновиках романа «Война и мир»? Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, приведем еще один фрагмент из чернового варианта толстовского произведения:
«В клубе не было обеда, вечера без него. Как только он приваливал на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали и завязывались споры, толки, шутки. Где ссорились, он одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой — мирил, на балах он везде был, недоставало кавалера, он танцевал, старушек он дразнил и веселил, с молодыми барынями был умно любезен, и никто лучше него не рассказывал смешные истории и не писал в альбомы. На турнирах в буриме с В. Л. Пушкиным и П. И. Кутузовым всегда его буриме был прежде готов и забавнее (зачеркнуто: „смешнее“. — Н. М.)»
