Василий I. Книга вторая - [81]
Прощаясь с Данилой, не мог Василий не вспоминать одновременно и Янгу: слишком горестный тут был завязан узел.
Какие еще чувства обуревали душу Василия — кто это скажет, какой летописец может проведать? Может, подумалось Андрею, когтят его сердце сейчас воспоминания о том, как вчера выехал он на горячем белом коне, испытывая сладостное чувство силы своей, уверенности, власти (не власти над людьми — к этому он успел привыкнуть, — но над собой), ослепляясь богоданной красотой окрестной земли, слепо и свято веря в будущее — бесконечно долгое и безмерно счастливое будущее свое, и, может, только сейчас с детским ужасом он осознал: когда переполнял его самого восторг жизни и казалось, что счастье точно так же, сполна, вливается в души всех людей, несчастный Данила думал лишь об одном, о единственном — о смерти, о том, что вот и исполнился срок, данный Господом для приготовления к вечности.
Нет, как ни смотри, как ни оправдывай, как ни утешайся, но безобразна она, смерть… Прекрасно лицо Данилы… Благоуханны живые цветы у его изголовья… Священник с дьяконом, песнопения. Ладан… Молитвы проникновенные… Но нет, нет, все же противоестественна, неприемлема смерть!
Сам Киприан встал у открытого гроба:
— Род людей земнородных! Оплачем общую нашу долю. Как унизилось высокое создание Божие, образ и подобие Творца! Лежит без дыхания, полно червей нечистых, испускает смрад гнусный. Как пропала мудрость, замолкло слово, распалось двойственное естество!.. Земля — состав наш, земля — покров, хотя земля же и восстанет. Нагим младенцем вышел я для плача, нагим и отхожу. К чему труды, к чему заботы, когда знаем такой конец свой? Выходим из тьмы в свет и отходим из света в тьму. С плачем выходим из чрева матерного в этот мир, с плачем и отходим из мира печального в гроб. И начало и конец — слезы. Что же в середине? Сон, мечты, тени — таковы блага жизни! Жизнь исчезает, как цвет, как прах, как тень…
Заголосили вопленицы, пали на землю ниц нищие, калики перехожие — все Божьи люди. А когда последняя лопата земли была брошена, возле выросшего глиняного холмика появился известный всей Москве юродивый. Затравленно посверкивая единственным своим глазом, он вострубил:
— Конец света, православные! Антихрист грядет!
Усилились вопли и стенания, а со стороны реки донесся пронзительный детский плач и лай собаки. Все невольно повернули головы.
— Светопреставление! — рвалось из обросшего неопрятного рта юродивого, и все следом за ним готовы были повторить, что так оно и есть.
Ночью вскрылись верховья речек Неглинной и Яузы, стали вздуваться талыми водами бесчисленные притоки и притоки притоков — вода в реке Москве стала прибывать с неимоверной быстротой, затопляла все низины и овраги, стала смывать строения. Течение было столь неудержимо, что своротило целиком мужицкую избу и поволокло ее, словно берестяной короб. Рядом плыла, крутясь, снявшаяся с запяток тяжелая дверь, на ней примостился ребенок лет пяти с черной лохматой собакой. Их могло в любой миг смыть водой, с берега видно было, что ребенок, закатившись в истеричном плаче, ничего уж не видит и ничего не соображает, ни малой попытки не принимает, чтобы хоть понадежнее укрепиться на досках. Собака, казалось, ведет себя благоразумнее: она переступала ногами, отыскивая опору понадежнее, лаяла, широко показывая красную пасть, не беспорядочно, но словно бы обращаясь к глазевшим на нее людям, и, не встретив сочувствие в одной толпе, поворачивалась мордой к другим.
— Близок Страшный Суд! — орал юродивый, и его возглашение стало особенно пугающим, когда дошло сообщение, что наводок не только мужицкие строения рушит, но затопил и Божьи храмы — Николы Мокрого, Георгия в Ендовах.
Митрополит Киприан пошел с крестным ходом вокруг Успенского собора, священнослужители притопленных церквей забирались на хоры и на стропила и там молили Господа о пощаде. Юродивый скакал в толпе потерявшихся людей, бесстрашно и победительно возглашал о конце света и, наверное, сам себе казался порой не уродом, но трубящим роковым архангелом
Глава VI. За сто лет до конца света
Неизьмерьна небесная высота, не испытана преисподняя глубина.
Из «Слова о расслабленном» Кирилла Туровского
Летописный извод велся под наблюдением Киприана каждодневно. Заглядывал время от времени в него и Василий, побуждаемый подозрительностью и недоверием.
Но Киприановы доброписцы были хорошо осведомлены обо всем, умело угождали хозяину, не сердили и великого князя.
Читая запись о кончине Данилы Феофановича, со всем согласился Василий, удивился одному только:
— Как же пишешь ты — «того же лета», ведь Данила преставился в лето новое.
— Нет, княже, все правильно. Святитель повелел вести новое летоисчисление: не с марта, как было на Руси всегда, а с сентября, по-гречески…
Василий не стал возражать, знал, что разговоры о том, какой месяц считать началом нового года, велись и при отце еще, так ничем и не кончившись, обмолвился только:
— Ну и путаница будет когда-нибудь потом, когда люди будут читать этот пергамент.
— Не будет, княже, путаницы. Все на памяти людей, а там уж и конец света, знамение верное о том уже есть, — печально возразил дьяк Куземка.
Действие увлекательного исторического романа «Василий, сын Дмитрия» охватывает период до и после Куликовской битвы, когда росло и крепло национальное самосознание русского народа. Все сюжетные линии романа и судьбы его персонажей сопряжены с деятельностью конкретных исторических лиц: князя Василия I, Сергия Радонежского, Андрея Рублева.
Сын и наследник Ивана I Калиты, преемник брата Симеона Гордого, отец и воспитатель будущего князя Дмитрия Донского, великий князь владимирский и московский, Иван Иванович оказался сопричастен судьбам великих своих современников. Несмотря на краткость своего правления (1353-1359) и непродолжительность жизни (1326-1359), Иван II Иванович Красный стал свидетелем и участником важнейших событий в истории России. Его правление было на редкость спокойным и мудрым, недаром летописцы назвали этого государя не только красивым, Красным, но и Кротким, Тихим, Милостивым. Издание включает краткую биографическую статью и хронологическую таблицу жизни Ивана II Ивановича.
В книгу вошли произведения, рассказывающие о жизни великого князя Василия II Тёмного.
Роман О. Гладышевой и Б. Дедюхина «Ночь» посвящен одной из наиболее трагических страниц русской истории. Ее герой — великий князь владимирский Георгий Всеволодович — был одним из тех, кто попытался сплотить русских князей в борьбе против общего врага — монголо-татар. Книга — широкомасштабное историческое полотно, правдиво и ярко рисующее картину жизни Руси XIII века, достоверно воссоздающее противоречивую политическую атмосферу той эпохи.
Многие тысячелетия служит людям лошадь — прекрасное творение природы. И сейчас, в век техники, она по-прежнему необходима человеку. Он совершенствует породы лошадей, и немалую роль в этом процессе играют конноспортивные состязания. Повесть «Слава на двоих» рассказывает о единственном в истории мирового спорта успехе Николая Насибова, который на чистокровном скакуне Анилине трижды выиграл Большой приз Европы.В романе «Тяжелый круг» основное внимание писателя сосредоточено на судьбах подростков, будущих мастеров-наездников.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Британия. VII век. Идут жестокие войны за власть и земли. Человеческая жизнь не стоит и ломаного гроша.Когда от руки неизвестного убийцы погиб брат, Беобранд поклялся отомстить. Он отправился на поиски кровного врага. Беобранд видит варварство и жестокость воинов, которых он считал друзьями, и благородные поступки врагов. В кровопролитных боях он превращается из фермерского мальчишки в бесстрашного воина. Меч в его руке – грозное оружие. Но сможет ли Беобранд разрубить узы рода, связывающие его с убийцей брата?
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.