Василий Гроссман в зеркале литературных интриг - [152]
В Секретариате ССП о бубенновском доносе узнали сразу. А когда получили официальное извещение, Фадеев уже добился поддержки. Это закономерно – сталинскую задачу решал. В дневнике Гроссман констатировал: «Предложено отложить печатание на 2 месяца. Отредактировать роман полностью, сдать на согласование в ЦК, сверстав все части книги».
Интрига продолжалась. Руководство ССП проводило заседания, а Гроссман записал в дневнике: «4 мая. Говорил с Сурковым. Он подтвердил, что на секретариате Твард[овский] и Тарасенк[ов] были за роман».
Автор романа меж тем заканчивал очередную редактуру. Но 31 мая ему позвонил генерал А. И. Родимцев, давний знакомый, один из героев Сталинградской битвы. Новость была тревожной. Готовился очередной этап дискредитации книги.
Вел подготовку лично Суслов. По словам Родимцева, «посоветовал ему ознакомиться с романом и написать об этом в ЦК».
Пренебречь «советом» функционера такого ранга не мог и генерал. Но судя по тому, что противники романа не использовали отзыв, был он вполне положительным.
20 июля верстка передана Суслову. Надлежало ждать результатов. 1 августа Гроссман записал в дневнике, что завтра исполнится год, как роман сдан в «Новый мир». А из редакции по-прежнему сообщали, что новостей нет.
Лишь 14 августа стало известно: Суслов передал рукопись на рецензирование в самое авторитетное научно-исследовательское учреждение при ЦК партии – Институт Маркса, Энгельса, Ленина. Обычно там не спешили принимать ответственность.
Но у Фадеева в ИМЭЛ тоже связи имелись. Заключение было составлено и, как отметил Гроссман, «вполне положительное».
Агитпроповский ответ ждать пришлось недолго. Роман был передан в Президиум ЦК партии – Маленкову.
6 октября Секретариат ССП обсуждал новый вариант совместно с редколлегией «Нового мира». По словам Гроссмана, победа была полной: «Фадеев целиком и безоговорочно поддержал меня. Редколлегия целиком – за. Бубеннов целиком – за. Роман одобрен. Решено послать в ЦК письмо с просьбой ускорить чтение либо разрешить взять на себя ответственность секретариату на публикацию романа».
Бубеннов, понятно, лавировал. До поры избегал открытой конфронтации с генсеком ССП. Ну а Фадеев – применительно к роману Гроссмана – вновь оспорил право Агитпропа на негласные запреты. Это была дерзость. Но – извинительная, акцентировавшая важность проекта.
8 октября Фадеев сообщил Гроссману, что письмо отправлено в ЦК партии. Ждали ответ.
Попытка Бубеннова использовать контекст антисемитских кампаний не удалась. Как разв данном случае их вполне могло игнорировать руководство ССП. Такое делали и раньше, когда выполнялись правительственные же задания. К «безродным космополитам» не относили знаменитых ученых, режиссеров, актеров и художников. Лауреатов Сталинских премий называли «гордостью советской науки» или «советского искусства». Ссылками на подобного рода исключения, кстати, опровергали за границей слухи о государственном антисемитизме в СССР.
6 декабря Гроссман обратился с письмом к Сталину. Просил лично – помочь «в решении вопроса о судьбе романа».
С одной стороны, конечно, рисковал. А с другой – ход вполне продуманный. Генсек лично курировал проект «военной эпопеи», агитпроповские интриги были тут малоинтересны. Требовался результат. А защитником романа стал Фадеев, сталинский фаворит. Маловероятно, чтобы с ним гроссмановское обращение не было согласовано.
Ответ из ЦК партии получен не ранее 3 января 1951 года. Судя по дневнику, гроссмановского защитника «вызвали в ЦК и сказали, что роман получил очень высокую оценку (о том, кто говорил с ним и кто читал роман, Фадеев не сказал). Союзу <писателей> и редакции <“Нового мира”> предложено решить вопрос о печатании, наверх роман больше не посылать».
Вероятно, Сталин в тонкости редакционной полемики вникать не стал, а распорядился, чтоб спорный вопрос был решен вскоре. Потому Суслову и пришлось искать компромисс. Так что не обошлось без претензий к роману, хотя и формулировались они как пожелания. Имелись в виду добавления и сокращения.
Относительно сокращений претензии в основном прежние. Как подчеркнул Гроссман в дневнике, главная – «снять Штрума. Я в ответном слове согласился со всем, кроме Штрума. Спорили, решили вопрос о Штруме отложить. Фадеев сказал, что посмотрим: после написания новых глав, быть может, соотношение частей станет таково, что и Штрум ляжет по-новому. Твардовский сказал, что намечает роман в 6-й номер».
Возможно, был у главреда такой план. Однако интрига развивалась своим чередом, и 9 марта автор дневника продолжал ее анализ: «Мною закончена работа над новыми главами, о которых шла речь на встрече с Фадеевым. Написано около 90 страниц, т. е. 4 авторских листа. Сегодня собираюсь сдать работу в редакцию. Общая литературная обстановка нервная – Бубеннов, как рассказывают, пытается провокационно компрометировать мой труд. Инспирированный Бубенновым Мих. Шолохов запросил у редакции окончательный вариант “Гроссмана”».
Шолохов бывал в Москве наездами. Постоянно жил в станице Вешенской, куда и отправили почтой объемистую рукопись на исходе мая.
В. С. Гроссман — один из наиболее известных русских писателей XX века. В довоенные и послевоенные годы он оказался в эпицентре литературных и политических интриг, чудом избежав ареста. В 1961 году рукописи романа «Жизнь и судьба» конфискованы КГБ по распоряжению ЦК КПСС. Четверть века спустя, когда все же вышедшая за границей книга была переведена на европейские языки, пришла мировая слава. Однако интриги в связи с наследием писателя продолжились. Теперь не только советские. Авторы реконструируют биографию писателя, попутно устраняя уже сложившиеся «мифы».
В. С. Гроссман – один из наиболее известных русских писателей XX века. В довоенные и послевоенные годы он оказался в эпицентре литературных и политических интриг, чудом избежав ареста. В 1961 году рукописи романа «Жизнь и судьба» конфискованы КГБ по распоряжению ЦК КПСС. Четверть века спустя, когда все же вышедшая за границей книга была переведена на европейские языки, пришла мировая слава. Однако интриги в связи с наследием писателя продолжились. Теперь не только советские. Авторы реконструируют биографию писателя, попутно устраняя уже сложившиеся «мифы».При подготовке издания использованы документы Российского государственного архива литературы и искусства, Российского государственного архива социально-политической истории, Центрального архива Федеральной службы безопасности.Книга предназначена историкам, филологам, политологам, журналистам, а также всем интересующимся отечественной историей и литературой XX века.
Пётр Леонидович Капица – советский физик, инженер и инноватор. Лауреат Нобелевской премии (1978). Основатель Института физических проблем (ИФП), директором которого оставался вплоть до последних дней жизни. Один из основателей Московского физико-технического института. Письма Петра Леонидовича Капицы – это письма-разговоры, письма-беседы. Даже самые порой деловые, как ни странно. Когда человек, с которым ему нужно было поговорить, был в далеких краях или недоступен по другим причинам, он садился за стол и писал письмо.
Опубликованная в Берлине в 1932 г. книга, — одна из первых попыток представить историю и будущность белой эмиграции. Ее автор — Эссад Бей, загадочный восточный писатель, публиковавший в 1920–1930-е гг. по всей Европе множество популярных книг. В действительности это был Лев Абрамович Нуссимбаум (1905–1942), выросший в Баку и бежавший после революции в Германию. После прихода к власти Гитлера ему пришлось опять бежать: сначала в Австрию, затем в Италию, где он и скончался.
Книга Вениамина Шалагинова посвящена Ленину-адвокату. Писатель исследует именно эту сторону биографии Ильича. В основе книги - 18 подлинных дел, по которым Ленин выступал в 1892 - 1893 годах в Самарском окружном суде, защищая обездоленных тружеников. Глубина исследования, взволнованность повествования - вот чем подкупает книга о Ленине-юристе.
Книга Николая Сергованцева — научно-художественная биография и одновременно литературоведческое осмысление творчества талантливого писателя-уральца Д. Н. Мамина-Сибиряка. Работая над книгой, автор широко использовал мемуарную литературу дневники переводчика Фидлера, письма Т. Щепкиной-Куперник, воспоминания Е. Н. Пешковой и Н. В. Остроумовой, множество других свидетельств людей, знавших писателя. Автор открывает нам сложную и даже трагичную судьбу этого необыкновенного человека, который при жизни, к сожалению, не дождался достойного признания и оценки.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.