Василий Гроссман в зеркале литературных интриг - [141]
Но Левин и Дерман явно лукавили. Сформулированные ими упреки политического характера не соответствовали установкам, актуальным в период, когда публиковались военные очерки, повесть и рассказы Гроссмана. В годы войны такие претензии были бы неуместны.
Левин и Дерман не могли не понимать, что оценивают гроссмановскую прозу военных лет по критериям послевоенным. Оба критика осознавали, насколько серьезны их претензии политического характера, какие последствия тут прогнозируются.
Соответственно, правомерен вопрос о прагматике инвектив. Ее позволяет выявить анализ литературно-политического контекста.
Гроссман опять стал картой в чужой игре. Не с ним спорили.
После окончания войны соперничество за статус автора «советской эпопеи» вновь обострилось. В писательских кругах известно было, что Гроссман уже начал роман о Сталинградской битве.
Гроссман лидировал. Это подтверждалось изданием второго сборника, куда была включена и повесть «Народ бессмертен», ранее выдвигавшаяся на соискание Сталинской премии.
Также лидерство Гроссмана подтверждалось общей тональностью отзывов на второй сборник. Но и в руководстве ССП, и в Агитпропе были другие кандидатуры.
Лоббисты соперничали, боролись за влияние. Орудиями их были, как водится, критики – из наиболее конформных. Вот и доказывали Левин с Дерманом, что Гроссману еще рано претендовать на высокий статус автора «военной эпопеи».
Разумеется, критикам не полагалось формулировать подобного рода суждения прямо. А потому настаивали, что Гроссман в художественной прозе допускает серьезные ошибки, да и не все его очерки безупречны с точки зрения политической.
До поры, однако, выигрывали сторонники Гроссмана. Что подтверждает и сохранившаяся в личном деле копия документа, подписанного Н. С. Тихоновым, который был тогда председателем правления ССП:
«В КОМИТЕТ ПО СТАЛИНСКИМ ПРЕМИЯМ В ОБЛАСТИ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА
Президиум Союза Советских Писателей СССР представляет на соискание Сталинской премии книгу Василия Гроссмана “Годы войны”.
В книгу Василия Гроссмана “Годы войны” входят его известный роман “Народ бессмертен”, два рассказа – “Старый учитель” и “Жизнь”, ряд очерков, посвященных героической обороне Сталинграда, публицистическая статья “Треблинский ад”, а также фронтовые очерки, посвященные наступлению Красной Армии в 1943–1945 гг.
Составленная из различных по жанру и размеру произведений, книга Василия Гроссмана производит исключительно цельное впечатление – в живых образах красноармейцев, офицеров и генералов запечатлены основные этапы Великой Отечественной войны, высокий моральный пафос советского народа, нравственное величие героев Красной Армии, прошедшей славный путь от Волги до Берлина.
Сильное впечатление производит очерк “Треблинский ад”, написанный прекрасным, точным и скупым языком художника, преисполненный горячим патриотическим чувством и гневом против фашистских палачей.
Очерки 1945 года, объединенные в серию “Дорога на Берлин” и завершающие книгу, дают яркие и живые сцены освободительного похода Красной Армии на последнем этапе войны.
В книге Василия Гроссмана много волнующих сцен, замечательных художественных деталей, метких наблюдений и зарисовок походной жизни Красной Армии. Произведения, включенные в книгу “Годы войны”, пользуются широкой популярностью среди советских читателей. Образы, созданные Василием Гроссманом, имеют большое воспитательное значение. Книга «Годы войны» является ценным и значительным вкладом в художественную литературу, посвященную Великой Отечественной войне»[308].
Неизвестно, был ли этот документ отправлен по адресу. Уже развернулась антигроссмановская кампания в периодике.
Формальная причина – пьеса «Если верить пифагорейцам», опубликованная в седьмом номере журнала «Знамя». Автор в предисловии сообщал, что она была написана до начала Великой Отечественной войны, постановка готовилась Театром имени Е. Б. Вахтангова, но так и не состоялась, почему и возможна публикация[309].
Антигроссмановская кампания тщательно готовилась. Организаторы не ограничились одним ударом. Цитированные выше рецензии Левина и, особенно, Дермана были только фоном наступления.
Первый сильный удар нанес И. Л. Альтман. 3 сентября «Литературная газета» опубликовала его статью «Если верить автору…». Критик утверждал, что гроссмановская пьеса «не только ныне устарела. Ее “идеи” и до войны были очень устаревшими и неверными»[310].
Альтман настаивал, что Гроссман не сумел передать «атмосферу» предвоенных лет. Фактически не описал усилия, благодаря которым стала возможна победа в войне. Увлекся пифагорейством, вот и допустил серьезные ошибки. Это вполне корреспондировало с левинским отзывом.
На следующий день «Правда» опубликовала статью В. В. Ермилова «Вредная пьеса». Он и вовсе заявил, что журнал «Знамя» напечатал «злостный пасквиль»[311].
Гроссману инкриминировалась антисоветская пропаганда. Согласно Ермилову, опубликована пьеса, где автор, «как будто бы пытаясь дать положительные типы советских людей, в действительности рисует карикатуру на советское общество. Выходит, что не большевистская партия, с ее передовой идеологией, философией диалектического материализма, руководит советским обществом».
В. С. Гроссман — один из наиболее известных русских писателей XX века. В довоенные и послевоенные годы он оказался в эпицентре литературных и политических интриг, чудом избежав ареста. В 1961 году рукописи романа «Жизнь и судьба» конфискованы КГБ по распоряжению ЦК КПСС. Четверть века спустя, когда все же вышедшая за границей книга была переведена на европейские языки, пришла мировая слава. Однако интриги в связи с наследием писателя продолжились. Теперь не только советские. Авторы реконструируют биографию писателя, попутно устраняя уже сложившиеся «мифы».
В. С. Гроссман – один из наиболее известных русских писателей XX века. В довоенные и послевоенные годы он оказался в эпицентре литературных и политических интриг, чудом избежав ареста. В 1961 году рукописи романа «Жизнь и судьба» конфискованы КГБ по распоряжению ЦК КПСС. Четверть века спустя, когда все же вышедшая за границей книга была переведена на европейские языки, пришла мировая слава. Однако интриги в связи с наследием писателя продолжились. Теперь не только советские. Авторы реконструируют биографию писателя, попутно устраняя уже сложившиеся «мифы».При подготовке издания использованы документы Российского государственного архива литературы и искусства, Российского государственного архива социально-политической истории, Центрального архива Федеральной службы безопасности.Книга предназначена историкам, филологам, политологам, журналистам, а также всем интересующимся отечественной историей и литературой XX века.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.
О чем рассказал бы вам ветеринарный врач, если бы вы оказались с ним в неформальной обстановке за рюмочкой крепкого не чая? Если вы восхищаетесь необыкновенными рассказами и вкусным ироничным слогом Джеральда Даррелла, обожаете невыдуманные истории из жизни людей и животных, хотите заглянуть за кулисы одной из самых непростых и важных профессий – ветеринарного врача, – эта книга точно для вас! Веселые и грустные рассказы Алексея Анатольевича Калиновского о людях, с которыми ему довелось встречаться в жизни, о животных, которых ему посчастливилось лечить, и о невероятных ситуациях, которые случались в его ветеринарной практике, захватывают с первых строк и погружают в атмосферу доверительной беседы со старым другом! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.