Василий Гроссман в зеркале литературных интриг - [104]

Бывшие перевальцы также Зарудин, Губер и Лежнев. Давние коллеги, единомышленники, друзья.

Пятый – Вс. В. Лебедев. К 1935 году он был довольно известным этнографом, а не только писателем, но в «Перевале» не состоял никогда.

Гроссман – шестой. Подобно Лебедеву, с «перевальцами» связан лишь дружбой.

Специфика формирования писательского сообщества тоже отражена секретным документом. Указано: «Группа эта была сколочена И. И. Катаевым на базе литературно-политических установок основателя “Перевала”, троцкиста Воронского, и первое сборище группы 27 ноября 1933 года состоялось на квартире Катаева под руководством Воронского».

Характерен выбор лексических средств. Не собрание «состоялось на квартире», а «сборище».

Маркированное слово должно было акцентировать мнение автора о собиравшихся. Потому и повторялось: «В дальнейшем сборища группы происходили регулярно, один или два раза в месяц, на квартирах Катаева и др. участников группы».

Отмечено также, что встречались не только по квартирам. Еще и по месту работы лидера группы: «До 1934 года группа имела базу в издательстве Московского товарищества писателей».

Опять же характерный выбор лексических средств. Группа писателей «имела базу», словно войсковая часть.

Согласно документу, группа имитировала литературную деятельность. Для того и был сформирован при Издательстве МТП «Кружок новеллистов».

Там, по словам автора спецсообщения, вербовали сообщников. Для чего «привлекали и прорабатывали в антисоветском духе ряд писателей…».

Гроссман и Лебедев – из тех, кого «привлекали и прорабатывали». Они, в отличие от других, тоже названных автором документа, примкнули к преступному сообществу.

Кстати, отцу Гроссман в начале декабря 1933 года сообщил, как выше отмечалось, что его новеллы Катаев читал «на собрании 10<-ти> писателей». Речь, соответственно, идет об одном из ранних «сборищ» пресловутой «контрреволюционной группы».

Значит, присутствовали тогда, вместе с Гроссманом, одиннадцать. И осталось шестеро. Не исключено, правда, что в документе не приведены имена осведомителей. Автор же отметил: «На собраниях “Кружка новеллистов” читались произведения членов кружка, неопубликованные и не предназначенные к опубликованию в силу их антисоветской направленности…».

Получалось, что писатели собирались в издательстве, чтобы публично читать заведомо крамольные произведения. Вероятность такого – практически нулевая. Но поскольку само понятие «антисоветская направленность» в законодательстве определено не было, постольку и допускались толкования сколь угодно широкие. И автор документа подчеркнул: «Одновременно происходило обсуждение в антисоветском духе текущих политических и общественно-литературных событий».

Если верить спецсообщению, участники криминального сообщества планировали и расширение деятельности. Планы не реализовались: «В конце ноября 1934 года, после того, как попытка захватить в свои руки издательство Московского товарищества писателей путем назначения Воронского главным редактором, а И. Катаева – председателем художественного совета издательства провалилась, и Издательство Московского товарищества писателей было реорганизовано, группа освободилась от ненужных ей людей и соорганизовалась под условным названием “Кружок людей, интересующихся жизнью”».

Разумеется, ни Воронский, ни Катаев, ни прочие участники собраний не планировали «захватить» Издательство МТП. Кандидатуры главреда и предхудсовета такого учреждения обсуждались, а позже утверждались на уровне руководства ССП и при согласовании с ЦК партии. Понимали это и автор, и адресат документа, но действовали правила, исключавшие рациональный подход.

В спецсообщении не объяснено, почему не реализованы планы «контрреволюционного» сообщества. Отмечено только, что появились и новые: «Одновременно было решено на первом общем собрании реорганизованной группы обсудить вопрос о привлечении к ее работе А. Воронского».

Состоялось ли «привлечение» – не сообщается. Автор документа указывает: «Декабрьские события 1934 года и последовавшие затем репрессии в отношении контрреволюционных антипартийных групп встревожили группу, собрания которой на время были прекращены».

Как известно, 1 декабря 1934 года убит первый секретарь Ленинградского обкома партии С. М. Киров. Убийца – коммунист Л. В. Николаев. Арестован на месте преступления, впоследствии осужден и расстрелян.

В историографии с 1960-х годов утвердилось мнение, согласно которому убийство высокопоставленного функционера подготовлено сотрудниками НКВД – по личному указанию Сталина. Принято также считать, что оно стало началом «большого террора».

Ну а в советской прессе убийство Кирова интерпретировалось как результат заговора давно разгромленной «партийной оппозиции». Прежде всего – сторонников Троцкого. Соответственно, арестованы были в первую очередь коммунисты. Не все из них имели когда-либо хоть какое-нибудь отношение к «левым» или «правым», но это уже не играло роли.

Бывших оппозиционеров, сумевших вернуть партийный статус, вновь его лишали, что нередко предшествовало аресту. Воронского тоже опять исключили из партии – как не вполне раскаявшегося троцкиста.