Ваша честь - [81]
– Что тут происходит? – перепугалась она.
– Пришел…
Эльвира вскочила, к вящему недовольству другого юноши, который все это время преспокойно наяривал туда-сюда, ни о чем не догадываясь.
– Ах ты боже мой!
Эльвира спрыгнула с кровати и помчалась по коридору, крича: «Фелечка, Фелечка мой милый! Это не то, что ты подумал! Клянусь тебе, я все могу объяснить… Ты ведь собирался в Санта-Колому…» Но вся эта ерунда не доносилась до слуха дона Рафеля; уяснив, что сделался величавым рогоносцем, несмотря на неприступную святость своей супруги Марианны, он шел вверх по улице Аржентерия весьма бодрым шагом, по направлению к пласа дель Блат. Он размышлял, как ей отомстить. Не успев дойти до площади, судья передумал. Он развернулся и прямиком направился в любовное гнездышко, превратившееся за его спиной в самый причудливый из барселонских борделей. С большей решимостью, чем та, на которую он был способен даже в своих самых вдохновенных выступлениях в зале суда, дон Рафель вернулся в альков, готовый дать достойный отпор этим развратным мужланам. Но к тому времени они уже ретировались, ведь самое главное в тайных связях – это умение вовремя реагировать на происходящее. На полу валялся пирожок, а из комнаты доносился плач Эльвиры.
– Пропащая! С каких пор…
В ответ Эльвира заплакала еще громче. Да и не было необходимости ничего больше уточнять. Дону Рафелю внезапно пришли в голову все доказательства ее неверности: начиная с подозрительных взглядов Эльвиры и вплоть до ее дядюшки по имени Вентура; все это разом ему вспомнилось, и он понял, что история с ветвистыми рогами – дело далеко не новое и что он пал жертвой непреложного закона, гласящего, что рогоносец всегда узнает о своем позоре последним. Он понял и то, что по понедельникам, вторникам, четвергам, субботам и воскресеньям оказывал поддержку и материальное обеспечение для совокупления значительного количества граждан со своей бесстыжей возлюбленной, у которой нет ни стыда ни совести, которой мало его любви… От этой мысли его рассудок помутился. Он схватил Эльвиру и начал ее трясти: «Падла, проститутка, развратница, блудница, распутная шваль!» Эльвира же тем временем продолжала плакать. После этого они ненадолго замолчали, потому что от негодования дону Рафелю не приходили на ум никакие ругательства, а Эльвира начинала понемногу успокаиваться.
– Потаскуха из потаскух! – презрительно заключил дон Рафель.
– А ты… ты в постели ничто… кролик! – вырвалось у Эльвиры: этим наглядным примером она пыталась ему объяснить, что разгоревшийся в ней зуд уж ему-то никак не унять, он для этого совершенно не годится, вот ей и приходится подыскивать себе жеребцов.
Тут терпение дона Рафеля, который, несомненно, кое-что из сказанного уяснил, лопнуло – и он бросился на нее в бешенстве, вне себя, в замешательстве и в смятении и начал сжимать пальцами шею Эльвиры. И не выпускал ее, безумно выпучив глаза, до тех пор, пока не понял, что бедняжечка Эльвира уже давно не дышит и не всхлипывает. «Эльвира, послушай, Эльвира, ну же! Я не нарочно… Эльвира, мать твою! Скажи что-нибудь!.. Что с тобой сотворили, Эльвира. Я не нарочно… Проснись, мать твою! Не притворяйся, что спишь…» И его честь расплакался над мертвым телом своей возлюбленной, «Эльвирушка моя», и впервые почувствовал, что натворил нечто такое, чего нельзя исправить, и понял, что с этой минуты начинает жить жизнью, полной страха. Все эти чувства перемешались со слезами, пока он изо всех сил тряс тело своей «распутной швали, бедняжечки» в безумной надежде, что душа еще не до конца оставила его и может вернуться на место, если как следует его потрясти. «Эльвирушка моя, я не нарочно», – плакал он.
2
– Там наверху кто-то шуршит, ты не заметила, в смысле, Туйетес?
– Нет, патер.
– Поди, завелись у нас опять эт-самые, в смысле, мыши.
Туйетес начала убирать со стола, вся на нервах. Если бы патер был человеком наблюдательным, он бы обратил внимание на то, что экономка исподтишка поглядывает на потолок, собирая тарелки. Но патер с некоторым беспокойством наблюдал, остался ли сеньор нотариус доволен великолепным ужином.
– Оставь их, завтра уберешь, эт-самое, Туйетес, дай нам поговорить спокойно.
Экономка ушла, унося только грязные тарелки. На столе остались бутылки, пепельницы, бокалы и блюдо с остатками сиве[201] из кабана, которое господин с таким чувствительным желудком, как нотариус, ни в коем случае не должен есть на ужин. Но оно удалось на славу. А какое же вкусное было вино… Нотариус Тутусаус наслаждался, прекрасно отдавая себе в этом отчет, состоянием, предшествующим опьянению, проникаясь им и наполняясь без остатка… Он вертел в руках стопочку, в которую патер подлил анисовой водки… В центре стола, перед ними, стоял дымящийся кофейник, наполняя комнату душистым ароматом, и патер снова передал ему коробку, где нотариус хранил сигары. И тот и другой одновременно и благоговейно закурили в тишине дождливой ночи в поселке Мура. Послышалось, как оба они энергично попыхивают сигарами, и вскоре с умиротворяющими запахами еды и напитков смешалось несказанное благоухание «гаван» из коллекции господина нотариуса. «Как прекрасна жизнь!» – думали оба одновременно. Нотариус отпил чуть-чуть анисовой водки и с некоторой горячностью, всегда овладевавшей им, когда он слишком много выпил, указал на патера сигарой:
Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.
Роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Тень евнуха» – смешная и грустная история сентиментального и влюбчивого любителя искусства, отпрыска древнего рода Женсана, который в поисках Пути, Истины и Жизни посвятил свои студенческие годы вооруженной борьбе за справедливость. «Тень евнуха» – роман, пронизанный литературными и музыкальными аллюзиями. Как и Скрипичный концерт Альбана Берга, структуру которого он зеркально повторяет, книга представляет собой своеобразный «двойной реквием». Он посвящен «памяти ангела», Терезы, и звучит как реквием главного героя, Микеля Женсаны, по самому себе.
На берегах горной реки Памано, затерявшейся в Пиренеях, не смолкают голоса. В них отзвуки былых событий, боль прошлого и шум повседневности. Учительница Тина собирает материал для книги про местные школы, каменотес Жауме высекает надписи на надгробиях, стареющая красавица Элизенда, чаруя и предавая, подкупая и отдавая приказы, вершит свой тайный суд, подобно ангелу мести. Но вот однажды тетрадь, случайно найденная в обреченной на снос школе, доносит до них исповедь человека, которого одни считали предателем и убийцей, другие мучеником.
Британские критики называли опубликованную в 2008 году «Дафну» самым ярким неоготическим романом со времен «Тринадцатой сказки». И если Диана Сеттерфилд лишь ассоциативно отсылала читателя к классике английской литературы XIX–XX веков, к произведениям сестер Бронте и Дафны Дюморье, то Жюстин Пикарди делает их своими главными героями, со всеми их навязчивыми идеями и страстями. Здесь Дафна Дюморье, покупая сомнительного происхождения рукописи у маниакального коллекционера, пишет биографию Бренуэлла Бронте — презренного и опозоренного брата прославленных Шарлотты и Эмили, а молодая выпускница Кембриджа, наша современница, собирая материал для диссертации по Дафне, начинает чувствовать себя героиней знаменитой «Ребекки».
Героя этой документальной повести Виктора Александровича Яхонтова (1881–1978) Великий Октябрь застал на посту заместителя военного министра Временного правительства России. Генерал Яхонтов не понял и не принял революции, но и не стал участвовать в борьбе «за белое дело». Он уехал за границу и в конце — концов осел в США. В результате мучительной переоценки ценностей он пришел к признанию великой правоты Октября. В. А. Яхонтов был одним из тех, кто нес американцам правду о Стране Советов. Несколько десятилетий отдал он делу улучшения американо-советских отношений на всех этапах их непростой истории.
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
Орхан Памук – самый известный турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе. Его новая книга «Чумные ночи» – это историко-детективный роман, пронизанный атмосферой восточной сказки; это роман, сочетающий в себе самые противоречивые темы: любовь и политику, религию и чуму, Восток и Запад. «Чумные ночи» не только погружают читателя в далекое прошлое, но и беспощадно освещают день сегодняшний. Место действия книги – небольшой средиземноморский остров, на котором проживает как греческое (православное), так и турецкое (исламское) население.
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».
Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!