Варяги и Русь - [246]

— Теперь, государь, избери себе одну жену и живи с нею, как подобает христианину, а всех нас отпусти… Я же сделаюсь черницею и буду соблюдать себя и тех, кто пойдет со мною.

Князь подарил ей Займище, где она и начала основывать монастырь.

Вслед за тем князь решил идти с войсками на греческий город Корсунь, в котором жили христиане и много было священников. Перед отправлением в поход Владимир долго молился теми молитвами, каким научили его Извой и призванный во дворец в качестве учителя — Симеон.

— Господи Боже! — говорил он. — Дай мне взять этот город, чтоб привести оттуда христиан и священников, которые бы научили мой народ закону христианскому.

Но это была не единственная его цель. Послушав Марию, он хотел взять женой сестру греческих царей, о благочестии которой много слышал, чтоб иметь себе подругу жизни и деятельную помощницу в распространении христианства.

Корсунь был богатый, хорошо укрепленный город, и его нелегко было взять. Долго он осаждал его, но без успеха. Наконец он узнал, что город снабжается водой через трубы, перекопав которые, он лишит жителей воды и тем принудит их сдаться. Так он и сделал, и когда корсуняне, мучимые жаждой, сдались, то Владимир послал к византийским царям своих молодых побратимов сказать им:

— Я взял ваш славный город и знаю, что у вас есть сестра: отдайте ее мне в жены.

В ответ на это цари сказали, что у них нет обычая отдавать христианок в замужество язычникам, но если он крестится, то получит ее.

— Передайте царям, — сказал Владимир, — что я крещусь… Пусть пришлют вместе с сестрою священников и крестят меня.

Сестра греческих царей Василия и Константина, по имени Анна, не хотела идти за Владимира и оставлять свое отечество, но братья уговорили ее.

— Если ты пойдешь за него, — говорили они, — то, быть может, чрез тебя Господь обратит всю русскую землю к вере христианской, а нас избавит от беды, какою грозит нам сильная Русь.

И Анна, благодаря настоянию братьев, согласилась поехать к Владимиру. Но до ее приезда Владимир разболелся глазами, так что ослеп. Когда приехала царевна и узнала об этом, то послала к нему сказать:

— Если желаешь избавиться от болезни, то скорее крестись.

— О, если я, крестясь, прозрею, — воскликнул он, — то поистине велик Бог христианский!

— Не сомневайся в Его величии и милосердии, — отвечали ему Извой и Руслав.

И Владимир просил крестить его. В соборной церкви святой Софии корсунский епископ с царскими священниками огласил его по церковному чину и совершил святое крещение, нарекши его Василием. Во время крещения совершилось чудо: когда епископ, при погружении крещаемого в воду, возложил на него руку, Владимир прозрел.

— Теперь я увидел Бога истинного! — воскликнул он с радостью. Видя это, крестились и многие из его дружины. В благодарность за приведение в христианство Владимир возвратил греческим царям Корсунь и, взяв оттуда священников, вернулся с княгиней в Киев, где, прежде всего, крестил своих двенадцать сыновей от разных жен. По его примеру крестились все бояре и старейшины.

После этого Владимир повелел рассекать идолов и сжечь их, а главного божича Перуна велел привязать к конскому хвосту и стащить в Днепр. Народ, видя, что боги их безмолвствуют и что верховный их жрец исчез, решил креститься.

— Если бы это было не добро, — говорили киевляне, — то князь и бояре не приняли бы сего.

В этот поистине великий день, 15 июля 988 года, киевляне в бесчисленном множестве стекались к месту крещения на Днепр. Прибыл и князь с собором епископов и священников с новокрещеными боярами. По данному знаку народ вошел в воду; священники читали молитвы. С троекратным погружением креста в воду совершилось великое таинство…

Вслед за этим Владимир издал повеление строить церкви в Киеве для новых христиан; келейка Марии в селе Займище превратилась в часовню, где совершался обряд крещения девиц, бывших в теремах княжеских и пожелавших остаться навсегда белицами во вновь учреждаемом Марией монастыре. Мария сделалась игуменьею и повела жизнь свою свято, служа добрым примером всем остальным.

После крещения киевлян, когда князь велел всем пировать и весь город заставлен был в честь этого торжества столами с яствами и напитками, Извой, Руслав и Тороп, пользуясь случаем, обратились к князю с просьбой.

— Други мои родимыё: просите чего хотите, только не идти назад в ту постылую веру, — все сделаю для вас.

— Просьба наша не велика, но требует великодушия, милосердия и прощения.

— Теперь я христианин и поэтому буду следовать неупустительно всему тому, чему поучат меня благочестивые отцы и моя благоверная и возлюбленная супруга Анна.

— Сын Божий, умирая на кресте, завещал нам прощать своих врагов, — сказал Извой. — Прости и ты, государь, моего отца Олафа: он тоже христианин…

— Как! Олаф еще жив? — удивился Владимир.

— Жив, государь!.. — сказал старик, подходя и падая к ногам князя. — Прости; был в заблуждении и не ведал, что творил… Благодаря сыну моему Извою и внуку Руславу я прозрел свет в своей темнице и прославляю имя Господне…