Варяги и Русь - [15]
Спору и крику было немного. Вождь у славянских выходцев был давно уже намечен. Почти в один голос все пожелали, чтобы «верховодил» общий любимец Избор.
Избор долго отказывался от этой чести, но просьбы были так упорны, что в конце концов он согласился…
На самой маленькой ладье идет он по Волхову во главе своих товарищей. Далеко впереди белеют паруса драхов, на которых были скандинавы. Только Рулав остался с Избором, решив никогда более не разлучаться с ним. Весел старый норманн. Скоро-скоро и дорогая родина и милые фиорды — весел так, что даже запел сагу про героя фиордов Олофа Тригвасана:
Веселость Рулава заразительно действовала на всех. Не было на славянских ладьях грустных, задумчивых лиц, несмотря на то, что эти люди шли в далекую чужую страну искать неведомого счастья.
Даже Избор, чем ближе подходил к Нево, становился все менее и менее мрачным.
Он с большим интересом слушал рассказы Рулава о тех местах, мимо которых проходили ладьи.
— А вот тут в земле славянской был посланец христианского Бога. — Показал Избору Рулав на правый берег Волхова.
— Христианский Бог, — вспомнил свою мольбу юноша, — он всемогущ!
Драхи скандинавов давно уже скрылись из виду, когда ладьи славянских выходцев только еще подходили к волховским порогам.
Издалека еще донесся до их слуха неясный гул; течение становилось все быстрее и быстрее; идти по реке стало опасно.
В то время волховские пороги были совершенно непроходимы. Даже скандинавы, искусные в мореплавании, не рисковали пускаться через них на своих судах.
Ладьи пристали к берегу; на совете решено было пройти пороги «волоком», то есть перетащить легкие суда по берегу. Начать «волок», однако, не пришлось. Наступала ночь. Волей-неволей приходилось заночевать на берегу.
Запылали костры.
Около одного из них расположился Избор, безучастно смотревший, как хлопотал над приготовлением ужина его друг Рулав.
— Знаешь что? — сказал Избору старый Рулав. — Здесь в лесу есть избушка, пойдем туда!
— Зачем?
— Там живет прорицательница, и никто из проходящих здесь не минует ее. Все заходят узнать свое будущее…
Избор, уступая просьбам Рулава, пошел.
Действительно, как и говорил старик, у опушки леса приютилась ветхая хижина.
— Зачем пожаловали? — встретила их вопросом ее обитательница, — Или будущее свое узнать хотите?
— Именно, грядущее узнать, — и за себя, и за Избора отвечал норманн.
— Многих молодцов я видала здесь, и все туда, за Нево, идут… Мало только кто возвращается, — сказала старуха, — и тебя я видела, — обратилась она к Рулаву, — что же, исполнилось то, что я тебе предсказала?
— А ты помнишь, что предсказала?
— Стара и слаба я стала, да и многим из вас я уже ворожила, где же все запомнить!
— Так я тебе напомню! Ты, матушка, предсказала мне, что я умру от дружеской руки, хотя и на поле брани, но не в битве… ты говорила, что меня поразит ближайший и любимейший мой друг!
— Так, так, — закивала головой старуха, — теперь вспоминаю я… Еще отговаривала я тебя ходить в земли славянские.
— Да. Ты предсказала мне, что умру я от руки друга славянина… А видишь, я жив и невредим возвращаюсь обратно… Там же, — кивнул в сторону Ильменя Рулав, — друзей славян не было… Были и остались одни враги. Видишь, не всегда ты верно гадаешь. Целым и невредимым стою я пред тобою. Не сбылось твое предсказание!
Старуха взглянула на Рулава и покачала своей головой.
— Не сбылось мое предсказание, стало быть, сбудется…
— Ты вот товарищу моему погадай! — попросил Рулав.
— Хорошо, — согласилась старуха..
Она подошла к Избору, взяла его за руку и устремила на него свой проницательный взгляд.
Юноше стало жутко под этим пристальным взглядом, он чувствовал, что какая-то непостижимая сила не дает ему опустить глаз.
Наконец старуха отошла от него и, взяв углей, кинула их в костер, разложенный на земляном полу.
Костер разом вспыхнул, яркое пламя озарило хижину. Багровый сноп взвился к отверстию в потолке, и вслед за тем все окутал густой дым.
Пламя озаряло фигуру прорицательницы, застывшей над костром. Она смотрела на пламя, лицо ее принимало то страдальческое, то радостное выражение…
Наконец дым рассеялся.
— Видела, все видела! — прошептала она и подошла к Избору. Старуха опустила свои костлявые руки ему на плечи, и он стал прислушиваться к ее отрывистому шепоту: — Видела я в дыму будущего страну великую. Много городов в ней крепких и сильных. Богата и могуча эта страна, славнее всех она, сильнее всех она между остальными странами мира… и все населяющие ее города и веси довольны и счастливы!..
Старуха сняла свои руки с плеч Избора и, выпрямившись, громко воскликнула:
— Великое будущее у тебя, юноша! Такого никогда еще ни у кого не было и не будет! Слава, почести, власть ждут. Ты будешь повелителем той огромной страны, которую я видела… Солнце никогда не будет заходить в твоих владениях, и из рода в род будет увеличиваться твоя страна. Сотни лет будут править ею твои потомки, а имя твое перейдет в память всех во веки веков!.. — И она низко-низко поклонилась Избору.
— Когда же это будет, матушка? — спросил юноша.
В книгу включены три романа известного русского писателя начала XX века А.И.Красницкого (1866-1917), которые увлекательно расскажут о призвании варягов на Русь, об их взаимоотношениях с русичами и о многочисленных походах и сражениях: «В дали веков», «Гроза Византии», «Красное Солнышко».В качестве приложения в книгу включены очерк Д.Мордовцева «Русские исторические женщины» и «Сага об Эймунде».
В эту книгу вошли первые два романа трилогии А. Лаврова о похождениях Мефодия Кирилловича Кобылкина – российского Шерлока Холмса, умного проницательного сыщика, распутывающего самые страшные и загадочные преступления. Сюжет трилогии строится вокруг судьбы дочери русского купца Воробьева, которая неожиданно становится наследницей несметных богатств и власти над обширными территориями Дальнего Востока.***Данные романы входят не в трилогию, а в серию из 5 романов:1. Под волнами Иматры2. Манчжурское золото (не переиздавалась)3.
В книгу включены три романа известного русского писателя начала XX века А.И.Красницкого (1866-1917), которые увлекательно расскажут о призвании варягов на Русь, об их взаимоотношениях с русичами и о многочисленных походах и сражениях: «В дали веков», «Гроза Византии», «Красное Солнышко».В качестве приложения в книгу включены очерк Д.Мордовцева «Русские исторические женщины» и «Сага об Эймунде».
В том включены романы А. И. Красницкого (Лаврова) «В дали веков» и Г.Ф. Петреченко «Рюрик», рассказывающие о жизни «первого самодержца российского» (Н. М. Карамзин). Написанные в разное время, с разных позиций, романы удачно дополняют друг друга и помогают читателю наиболее полно представить личность Рюрика.
Роковая, преступная тайна лежит в основе трех увлекательных романов популярного русского писателя А. И. Красницкого (1866-1917).В центре Петербурга, в собственной квартире, ночью зверски убит известный делец. Перед этим в гостях у него был таинственный незнакомец („Воскресшая душа“).Приподнять таинственную завесу, раскрыть все эти преступления помогает несравненный Мефодий Кобылкин, всесведущий и вездесущий, «ищейка по призванию», как и англичанин Шерлок Холмс, француз Мегрэ, бельгиец Пуаро и другие знаменитые сыщики.
В книгу вошли два романа автора — «Белый генерал» и «Под русским знаменем», повествующих о героизме и подвигах одного из выдающихся полководцев — Михаила Дмитриевича Скобелева. От полной опасных приключений службы молодого военачальника в туркестанских песках Средней Азии до блистательных побед талантливого генерала в войне за освобождение балканских народов от турецкого владычества. Эти и другие свершения Скобелева, их значение для России по разным причинам в течение длительного времени неоправданно замалчивались.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.
"Пётр был великий хозяин, лучше всего понимавший экономические интересы, более всего чуткий к источникам государственного богатства. Подобными хозяевами были и его предшественники, цари старой и новой династии, но те были хозяева-сидни, белоручки, привыкшие хозяйничать чужими руками, а из Петра вышел подвижной хозяин-чернорабочий, самоучка, царь-мастеровой".В.О. КлючевскийВ своём новом романе Сергей Мосияш показывает Петра I в самые значительные периоды его жизни: во время поездки молодого русского царя за границу за знаниями и Полтавской битвы, где во всём блеске проявился его полководческий талант.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864–1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники «Осажденная Варшава», «Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)» и повесть «Порча».
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.