Варшавянка - [6]

Я продиктовал адрес, потом попрощался с Иржи и повесил трубку.

Вернувшись в номер, я остановился у порога: так мне понравилась картина, которую я увидел. Настолько уютной и домашней она была, это мог понять только такой скиталец как я. Обстановка номера была соответствующей.

Все-таки Люкс, он и есть Люкс: тяжелые золотистые портьеры, прикрывающие окна, стулья на гнутых ножках, огромная кровать, застеленная золотистым покрывалом. И посреди этого великолепия, у трюмо, перед зеркалом сидела Оля и расчесывала свои изумительные волосы.

Кто-то из великих сказал, что самое прекрасное, что может увидеть в своей жизни мужчина, это женщину, приводящую в порядок свои волосы. Он был недалек от истины. Такая гармония была в ее движениях, что я невольно залюбовался. Она успела переодеться в халатик. И была в нем очень женственной и домашней.

— Уже вернулся? — она отложила расческу и повернулась ко мне. — И где же сюрприз?

— Сюрприз, Оля, заключается в том, что завтра за нами приедет машина и отвезет в Варшаву.

— Ты чудо! — она подошла ко мне, взглянула в мои глаза своими, бездонными, и поцеловала так нежно, что я едва устоял на ногах.

— Давай выпьем шампанского, — предложил я. — Где-то я видел бокалы.

Бокалы были в серванте, вместе с другой посудой.

Оля достала шампанское, и с интересом разглядывала этикетку.

— Но это же французское шампанское! — она посмотрела на меня, — Оно же такое дорогое!

— Ты для меня тоже дорога, и вообще такая ночь бывает раз в жизни!

Я и не подозревал, насколько я был прав в ту минуту.

Она тихо подошла ко мне, взяла мою голову в свои руки и поцеловала. На этот раз поцелуй был намного дольше…

Пробка хлопнула в потолок, и золотистый напиток наполнил наши бокалы.

— За любовь! — сказали мы одновременно и рассмеялись.

Ночь таяла за окном, прошедший дождь, охладил воздух, все окна были открыты настежь, а нам было жарко. Как двое детей, дорвавшихся до чего-то запретного, мы не могли остановиться, как тогда, в кафе, мы чувствовали малейшие движения друг друга, и отзывались на них со всей страстью, на которую только были способны….

Через некоторое время Оля уснула. Даже во сне она была прекрасна и беззащитна как ребенок. Мое сердце переполнилось нежностью, я боялся вздохнуть, что бы случайно ее не разбудить. Мне так приятно было смотреть на нее, что я не заметил, как уснул и во сне, мне снилось, что я смотрю на нее, а она спит, повернувшись на бок, подложив кулачек под голову, и слабый ветерок веет из окна, а маленький завиток ее волос колышется в такт ее дыханию….

Проснулся от плача. Кто-то тихо всхлипывал рядом со мной.

— Оля? Что случилось? — сон, как рукой сняло. Я приблизился к ней и взял за плечо. Она повернула ко мне лицо, все в слезах.

— Почему я тебя раньше не встретила? — она обняла меня и расплакалась еще больше.

— Но вот же я, милая, рядом с тобой, не плачь! — я взял в руки ее зареванное лицо и поцеловал в губы, ощутив солоноватый привкус ее слез.

Она ответила мне долгим поцелуем, на минуту перестав всхлипывать.

Через какое-то время она пришла в себя, вытерла слезы, присев на постели и сказала:

— Кажется, у тебя были сигареты? Дай мне, пожалуйста, одну.

— Ты разве куришь? — спросил я озадаченный ее просьбой.

— Нет, просто иногда…нужно, ну дай, пожалуйста.

Я достал сумку, вытащил блок сигарет и распечатал пачку.

— Ну, тогда и я закурю, — я посмотрел на нее.

— Зачем? — она попыталась отобрать у меня пачку.

— Если ты куришь, и я буду, — упрямо сказал я, не давая ей сигареты.

— Я правда не курю, мне нужно тебе что-то рассказать, а я волнуюсь, понимаешь? — она пригладила мне волосы и сказала:

— Какой ты хороший!

— Ну ладно, — подобрел я, — только одну, больше не дам, не хочу, чтобы моя девушка курила.

Она взяла сигарету, и попросила:

— Брось мне спички, пожалуйста.

Спички я всегда возил с собой на всякий случай, и она это знала, я ей рассказывал.

Нащупав в сумке коробок, я привстал на кровати и подал ей. Она закурила и поперхнулась, закашляв от дыма. Я вскочил, желая помочь, но она меня отстранила.

— Все хорошо, не волнуйся, — отдышавшись, она произнесла, — Я тебе сейчас что-то расскажу, а ты не перебивай, ладно? И не волнуйся, хорошо? — она внимательно посмотрела на меня.

— Постараюсь, — сказал я. Закурил, и, поперхнувшись дымом, тоже закашлялся.

Маленький кулачек яростно заколотил меня по спине.

— Прекрати, — закричала она и, отобрав сигарету, выбросила ее в окно.

— Ну, вот, только собрался покурить…

— Не мучай меня! — в ее глазах заблестели слезы.

— Ладно, рассказывай, — я уселся поудобнее, подложив подушку под спину.

— Слушай… — она немного помолчала, собираясь с мыслями.

— Родилась я в небольшом поселке, в глубинке. Жила как все, училась неплохо, Но, боже мой, как мне хотелось вырваться оттуда. Ты не представляешь, как там тяжело. Не буду рассказывать всего, сейчас это не важно.

Важно то, что я поступила в институт. Одна, без поддержки родителей, так сложилось. Трудно было, но училась я хорошо, потому что не хотела возвращаться, но спать часто ложилась голодная, а на последних курсах попалось мне в руки объявление о том, что предлагают работу за рубежом, по программе «AU pair». У нас многие студенты так подрабатывали.