Варшавское восстание и бои за Польшу, 1944–1945 гг. - [29]

Среди руководителей этих отрядов попадается немало неумных людей. На днях в Хелме один из таких начальников объявил о мобилизации в армию польского мужского населения от 16 до 65 лет. Это очень опасная вещь.

Население было возмущено объявленной мобилизацией, так как оно считает, что немцев прогнали и что война окончена. Возмущение было тем сильнее, что объявление о мобилизации последовало в разгар летних работ по уборке урожая.

Пришлось остановить этого начальника и не допустить мобилизации. Есть и такие начальники, которые объявляют польскому населению, что немецкие оккупанты ушли, пришли — русские.

Другие распространяют враждебную по отношению к СССР литературу, которую я могу представить вам, пан Миколайчик, если вы этого желаете. Что делать советским властям с такими людьми?

Миколайчик был поражен. Он явно не ожидал, что Сталин располагает столь детальной информацией о положение в Польше и о деятельности там пролондонских сил. Не допускал он раньше и того, что русские давно все знают. Кроме того, поляка поразил спокойный, деловой тон советского лидера. Сталин не угрожал, не злорадствовал — он просто анализировал, спокойно и по-деловому, обстановку в стране. Но молчать было нельзя, надо было ответить хоть что-то…

— Да, — довольно напряженным голосом согласился польский премьер — Действительно, у Армии Крайовой танков нет. Она ведет борьбу путем саботажа. Недавно по приказу лондонского правительства в районе Львова было взорвано немало фабрик и организовано несколько железнодорожных крушений. Все отряды Армии Крайовой в районе Вильно, Новогрудка и Волыни все время дрались с немцами, несмотря на разрыв отношений между польским и советским правительствами. Мне, конечно, трудно перечислить все акты саботажа, но они зарегистрированы в штабе союзников в Лондоне. Эти факты свидетельствуют, что польская народная армия хочет бороться с немцами.

— Я, конечно, верю, что польская народная армия хочет сражаться с немцами, — заметил Сталин — Но как она может это сделать, не имея оружия?

Миколайчик ушел от прямого ответа. Вместо этого он стал распространяться о том, что польская народная армия состоит из отрядов по 20 человек, рассеянных по всей Польше. При приближении фронта эти отряды соединятся для удара по немцам.

Сталин ответил на это:

— Наши войска встретили под Ковелем две дивизии этой армии, но, когда наши войска подошли к ним, оказалось, что они не могут драться с немцами, так как у них нет вооружения…

— Да, — поспешно согласился Миколайчик, — эти отряды не имеют вооружения для ведения современной войны. Но в Любельске имеется три дивизии. В подполье люди этих дивизий сами делали пулеметы…

— Но все же отряды польской подпольной армии не дерутся против немцев, ибо их тактика состоит в том, чтобы беречь себя и затем объявиться, когда в Польшу придут англичане или русские.

— До падения Франции Армия Крайова выступала открыто, — заметил Миколайчик — Однако после падения Франции АК стала заниматься диверсионной деятельностью по плану, разработанному штабом союзников в Лондоне. Эти диверсии приносят большой вред немцам.

Но из слов маршала Сталина об отсутствии у АК вооружения я могу лишь сделать один вывод: Армии Крайовой надо дать вооружение.

Сталин на это ответил:

— Советский Союз — страна, воюющая с Германией на территории Польши. Красная Армия заинтересована в существовании спокойного тыла. Если будут существовать два польских правительства и две системы, то это может принести большой вред делу борьбы Красной Армии с немцами.

Если польское правительство в Лондоне имеет намерения и считает целесообразным договориться с ПКНО и создать одно польское правительство, то советское правительство готово этому помочь.

Если польское правительство считает это нежелательным, то советское правительство будет вынуждено сотрудничать с ПКНО. Такова позиция советского правительства, которую я прошу учесть.

Секунду помолчав, Миколайчик ответил с деланым энтузиазмом:

— Польское правительство готово пойти на то, чтобы договориться с ПКНО и с теми, кто вел борьбу в Польше в течение пяти лет оккупации. Но как маршал Сталин представляет себе границы Польши?

Это было именно то, что казалось самым важным лондонским полякам. Сталин спокойно ответил:

— Советское правительство считает, что восточная граница Польши должна идти по линии Керзона, западная — по реке Одер с оставлением города Штеттина у поляков, а района Кенигсберга с городом Кенигсберг — у русских.

— Следовательно, Львов и Вильно останутся в составе Советского Союза?! — воскликнул Миколайчик.

Помолчав с секунду, Сталин спокойно констатировал:

— Согласно ленинской идеологии, все народы равноправны. И я не хочу обижать ни литовцев, ни украинцев, ни поляков…

— Но ведь потеря Львова и Вильно будет обидой для польского народа, — заблажил Миколайчик — Польский народ этого не поймет, так как он считает, что Польша не должна понести ущерба, хотя бы потому, что в Польше не было ни одного Квислинга…

— А это не будет ущербом для Польши. Если говорить об ущербе, то я могу сообщить, что большая группа русских националистов обвиняет советское правительство в том, что советское правительство разорило Россию потому, что в Россию не входит Польша, которая раньше была ее частью.