Варьельский узник - [21]

Со временем юноша настолько освоился, что для подданных Лувара уже казался своим, особенно когда те развлекались, собираясь все вместе в замке. Если к нему обращались, он с радостью откликался и принимал самое живое участие в разговорах, оказавшись отличным собеседником. В игре в триады ему не было равных. А однажды выяснилось, что Проклятый — умелый фехтовальщик. Как-то вечером речь зашла об одном сложном выпаде. Никто не владел техникой его исполнения. Когда узник вызвался продемонстрировать виртуозный прием, виконт де Ульмес с усмешкой передал ему свою шпагу. Искусность, с какой юноша проделал столь замысловатый трюк, всех ошеломила. По всей видимости, в детстве у него был отличный учитель.

Тем же вечером Эммануэль выразил желание сразиться со своим подопечным. В те времена поединку с сеньором обязательно предшествовал ритуал, во время которого вассал вставал на одно колено и протягивал господину шпагу. Тот возвращал ее обратно, выражая таким образом свою добрую волю сразиться с ним. Юноша, похоже, был прекрасно знаком с обычаями и, не задумываясь, встал на одно колено перед Эммануэлем. Церемония завершилась, и они приступили к поединку, который, однако, закончился за считаные минуты. Несколькими ударами юноша молниеносно выбил шпагу из рук противника.

— Черт возьми, мессир! Как вы это делаете? — не удержался Эммануэль.

Но Олег, весело смеясь, наотрез отказался раскрыть секрет приема.

— Накажите его, монсеньор! Сурово накажите, он заслужил,— в шутливом гневе воскликнул Луи д’Иксель. Отношения Проклятого с вассалами стали уже настолько дружескими, что те могли позволить себе самые смелые шутки без обид с его стороны.

— Ну, это вы напрасно сейчас сказали, мессир,— обернулся к нему юноша.— Хотите получить отличный удар шпагой за вашу заботу?!

Вообще говоря, узник заметно оживлял жизнь замка. Его шутки и колкие замечания не раз заставляли всех хохотать.

— Забери меня дьявол, монсеньор, если я знаю, почему он совершил это убийство! — как-то в сердцах бросил Алексис де Шевильер Эммануэлю.— Он мог бы быть отличным товарищем!

* * *

Взаимная симпатия Олега и Алексиса де Шевильера постепенно переросла в настоящую дружбу. Они могли провести вместе, не расставаясь, несколько дней подряд.

Однажды Эммануэль застал их в коридоре, совершенно пьяных, за игрой в кегли. В следующий раз они, дурачась, перевели стрелки старинных вельтских часов, по которым выставляли время во всем замке. Началась такая неразбериха, что де Лувар, предварительно от души насмеявшись, все же был вынужден вызвать их к себе.

— Вы помните, сколько вам лет, мессиры? — отчитывал он их, словно детей.

— Мы хотели всего лишь подарить всем жителям замка еще один час, монсеньор,— оправдывался Шевильер.— Это моя идея, а не Олега.

Эммануэль знал, что это не так, и не смог сдержать улыбку. Желая все же преподать урок лжецу, он нахмурился и с напускной суровостью изрек:

— Вы, Алексис, останетесь взаперти в своих покоях до завтрашнего дня. Таким образом, у вас будет время подумать над столь детскими выходками. А вам, мессир,— обернулся он к Проклятому,— тридцать плетей...

Не на шутку перепугавшись, Алексис де Шевильер бросился к Эммануэлю:

— Нет, сеньор, пожалуйста... Это действительно была моя идея. Не делайте этого, прошу вас!

Глядя на его перепуганное лицо, Эммануэль и Олег не смогли удержаться от смеха. Тот, поняв, что над ним подшутили, насупился:

— Это неподходящий повод для шуток, сеньор...

Де Лувар перестал смеяться и уже серьезно, обращаясь к обоим, подвел итог:

— Вы останетесь каждый у себя до завтрашнего утра. И больше не делайте таких подарков!

С того дня они не прикасались к часам, но по-прежнему проводили много времени вместе. Их объединяли юный возраст и веселый нрав. Ульмес и д’Иксель, которым перевалило за тридцать, а тем более Фольвес и Ривес, которые были намного старше, вели себя куда более сдержанно. Однако они также охотно веселились и смеялись над шутками молодых друзей.

Пришел день, когда Эммануэль в первый раз, обмолвившись, назвал узника по имени. Заметив лукавый блеск в глазах Сальвиуса, он улыбнулся. С этой невольной оговорки де Лувар понял, что действительно симпатизирует Проклятому. Вот только отражалось ли это как-то на его решениях, никто не знал. Ведь юноша был всего лишь преступником, отбывающим наказание в его замке и находившимся полностью в его власти.

Во всяком случае, отношения между ними не изменились. Эммануэль оставался сеньором Лувара, а Олег — узником, и оба знали, что любое нарушение протокола немедленно повлечет за собой наказание, а браслет будет находится на его руке двадцать четыре часа в сутки, за исключением Дня Благодарственного Молебна.

* * *

Когда гости разъезжались, Эммануэль круглые сутки занимался делами: разбирал донесения, заверял печатью и подписью документы, принимал просителей, гонцов и, конечно, много времени посвящал своему любимому детищу — карте острова. Отряды не только доставляли ему сведения о передвижениях варваров, но также составляли подробное описание местности, ее растительности и животного мира. Заботами де Лувара добрая треть до сих пор полностью неизведанной территории варваров к этому времени была достаточно детально изучена.