Вардананк - [52]

— Бей… Рази!.. Голову царю снеси!

И до утра тяжко ухала земля и гремела воинственная песня свободы.

Когда Васаку сообщили, какой ответ написан персидскому царю, когда он узнал об обете нахараров и мятежном поведении народа, ему показалось, что он видит странный и дикий сон. Васак встряхнулся, потер лоб, подошел к окну, выглянул из него — понял, что не спит, что все это происходит наяву, и осознал весь ужас случившегося. Его будто обухом ударило. Он почувствовал, что колесо судьбы как бы соскочило с оси и стремительно катится в бездну. Очень уж круто повернула государственная колесница на неожиданном повороте…

И как он допустил это? Ведь он надеялся хитростью обезвредить, сковать противостоящие ему силы. Он полагал, что среди князей так укоренились верноподданнические чувства, что они так уже обезличены и усмирены, так дрожат за свое княжеское звание, что им и в голову не придет ответить царю царей столь смело. Не был ли персидский азарапет устами царя царей? Ведь послать такой ответ Михрнерсэ означало восстать против самого царя царей!..

— Нет, и как я допустил до этого?! — повторил уже вслух Васак. — Что же делать теперь?.. Повернуть вспять покатившееся колесо? Заставить считать несовершившимся совершившееся?.. Невозможно! Но что же последует за этим? О, несомненно, — величайшее, грозное бедствие и злополучие… Прежде всего буду смещен я сам с поста марзпана. У нахараров отберут их княжеское звание и владения, а семьи угонят в Персию. Персидские войска растопчут всю страну. И то, чего не удалось добиться словом убеждения, будет достигнуто огнем и мечом, разрушением и кровопролитием… Нет! Нужно положить конец этому безумию!..

Васак почувствовал, что у него меняется взгляд на совершившееся. Теперь он ясно наметил свое будущее отношение к мятежным нахарарам и особенно к Вардану Мамиконяну.

Глухой и стародавний антагонизм, имевший и ясные и скрытые причины, сейчас сорвал с себя покрывало и обратился во вражду и ненависть.

Да, у Васака Сюни нет после этого никакой возможности примириться с Варданом Мамиконяном! Они враги!

Он ждал, чтоб ему принесли текст послания, о котором его люди могли дать пока лишь отрывочные сведения.

Вошел дворецкий и доложил, что прибыл гонец от собрания нахараров.

Васак оглядел гонца и знаком приказал говорить.

— Государь марзпан! Спарапет и владетель Арцруни просят тебя пожаловать на собрание: будет зачитан ответ.

— Все ли в сборе?

— Все, государь марзпан.

— Выйди и жди во дворе!

Гонец удалился. Васак решил уступить, принять приглашение, хотя это и было для него унизительно. Но он предпочел, скорей, пойти сам, чем собрать мятежников у себя во дворце. Дворецкий принес Васаку одеяние и знаки достоинства марзпана. Васак стал переодеваться, приказав личной охране выстроиться у ворот, на улице. Одевшись, он взял жезл, быстро вышел из дворца и вскочил на подведенного ему нарядно убранного скакуна. По знаку марзпана, его окружила свита, состоявшая из богато одетых и вооруженных горцев мужественного вида — юношей и старых воинов, составлявших его личную охрану в течение долгих лет.

Гонец выступил вперед, и Васак в полном молчании торжественно проследовал по улицам Арташата.

Навстречу вышла из дворца большая группа служителей. Они почтительно приветствовали Васака. Телохранители выбежали вперед и, подхватив стремена, помогли ему сойти с коня.

Затем Васака с подчеркнутыми знаками почтения проводили в зал для приемов, где собрались уже все нахарары и духовенство во главе с католикосом.

При виде Васака все встали и поклонились, отвечая на его приветствие. Нахарары проводили его к предназначенному для марзпана креслу. Васак сел, и лишь после него заняли свои места все нахарары.

Немедленно нахарары встали опять и в свою очередь приветствовали марзпана, который ответил им медленным наклонением головы.

— Ответное послание готово, государь марзпан! — молвил католикос. — Если повелишь, огласим его.

Васак мановением руки выразил свое согласие. На сей раз католикос сам взял в руки пергамент, развернул его и стал читать.

Васак, казалось, не слушал его: он пытливо всматривался по очереди в лица нахараров, духовных пастырей, своих сторонников, глядел на Вардана и неприметно поглядывал в сторону Ваана Аматуни.

Начало ответа ему показалось не плохим. Религиозно-философские пререкания он полагал менее опасными. Но когда, вслед за полемическими пунктами, он услышал оскорбительные выпады по адресу азарапета персидского, его охватило сильнейшее беспокойство. Он вновь окинул взглядом всех нахараров, одного за другим. Они казались изменившимися. На их лицах читалась какая-то тревожная решимость…

«Эти люди решились!» — подумал Васак.

Это было ясно и по всему их виду и в особенности по спокойной уверенности их взглядов.

Закончив чтение, католикос остановился и выжидающе взглянул на Васака. Обратили взгляды на него и все нахарары.

Васак задумался, затем, как бы обращаясь к самому себе, вымолвил:

— «От веры этой не могут отторгнуть нас ни ангелы и ни люди, ни меч и ни огонь…» Гм, что и говорить!.. Вам — мятеж, а мне — ответственность?! Ответное послание готово. Ответ на ответное послание тоже. Ответы на ответы тоже… — продолжал он негромко, с усмешкой.