Вардананк - [293]

Командование арьергардным полком Вардан поручил Нершапуху, основные силы доверил нескольким нахарарам Приказов отрядам народного ополчения следовать за регулярным войском, сам он выехал вперед в сопровождении Атома, Артака и Армавира и взял с собой Зохрака, относительно которого еще не било решено, какой полк ему выделить.

Полк Вардана Мамиконяна был воодушевлен. Сепух Давид скакал впереди, часто оборачиваясь, чтобы окинуть взглядом стройные ряды. Всадники ехали молча, гордясь тем, что их полк назначен в авангард. Уголком глаза Абгар следил за скакавшим рядом с ним Мануком, стараясь, чтобы конь его не вырывался вперед и не отставал от коня Манука. Не отрывал взгляда от земли задумавшийся Махкос. То и дело с восхищением оглядывали свои доспехи и оружие юноши арташатцы, держась в седле молодцевато, как на параде. Только Тигран удивлялся, что Корюн не заговаривает и не шутит с ним Оборачивали головы назад и остальные арташатские юноши, бросая последний взгляд на родной город.

Труднее всех приходилось Арцви. Его скакуну не хотелось оставаться в задних рядах, и бедному телохранителю Спарапета приходилось все время туго натягивать поводья.

За полком Вардана Мамиконяна следовала конница. Закаленные прошлыми испытаниями, всадники ее оправились и восстановили силы после отдыха. Вел конницу Гарегин Срзантцян.

Бодро двигались отряды народного ополчения, среди которых выделялся женский полк. Старшая госпожа поражала всех непостижимой неутомимостью, как физической, так и духовной. Еще большее изумление вызывал сам Вардан, который, разрешив женщинам принять участие в войне наравне с мужчинами, че воспротивился тому, чтобы в женский полк вступили не только его супруга и дочь, но и престарелая мать. Вардан видел в этом проявление того высокого воодушевления, ко юрог одно только и могло обеспечить победу.

Двигались отряды народного ополчения, возглавленые Аракэлом, дедом Абраамом, Хандут… Двигались так, словно шли на работу — молча, деловито. Обменивались иногда немногословными замечаниями — и снова шли, серьезно и спокойно.

Войско огибало восточное подножие Масиса, вытянувшись вдоль правого низкого берега Аракса. Солнце взошло и заиграло на шлемах, щитах и доспехах.

Вардан оглянулся назад и кивнул головой.

Воины оживились, сигнал передавался по рядам, и Манук, сдвинув назад Шлем, звучным голосом запел:

О лев, приди, о лев,

Приди, лев непобедимый,

День мщения настал,

Зовет он нас на бой!

Вскоре над каждым полком звенела его песня. А ополченцы слушали Сероба, запевшего протяжную песню пахаря.

Постепенно полки отрывались друг от друга. Конные проскакали вперед и, останавливаясь через определениые времени, поджидали отставшую пехоту.

Показались всадники, скакавшие навстречу передовому полку. Выяснилось, что это лазутчик Арандзар, очевидно, с важными сведениями. Весь покрытый пылью, обливаясь потом, он подлетел к Вардану, отдал воинский привет и, задыхаясь, доложил:

— Численность превышает двести тысяч… С армией идет весь «полк бессмертных», ядро конннцы и тяжеловооруженная пехота в большом количестве…

— Войско продолжает подходить или подтянулся весь тыл? — спросил Вардан.

— Разведчики говорят, что войску конца еще не видно… Я приказал, чтоб продолжали доставлять сведения.

Вардан задумался.

Его охватила тревога. Теперь, когда споры о том, как быть и что делать кончились, пришла чреватая тягчайшими испытаниями необходимость действовать. Вардана смущала ответственность, которая была возложена на него и по его же собственному требованию. Что, если он потерпит поражение?.. Что, если неблагоприятное стечение обстоятельств вырвет у него из рук всякую возможность победы?.. Ведь тогда конец армянскому народу! Это означало бы, что пустыми и беспочвенными были все данчые им заверения Эти разуышления, эти псаытки приоткрыть завесу будущего рождали в ьзм непреодолимую потребность поговорить с людьми, разделяющими его мысли и также озабоченными судьбой родины.

Вардан был бы готов смиренным образом выслушать разумное слово самого незначительного человека из народа Лишь бы встретить этого человека! Уже не впервые стремился Вардан услышать голос страны. Еще в самом начале, когда донеслись первкэ порывы бури, он пошел в Аштишатский храм — выслушать Егишэ, Гевонда, Езника. Он помнил крестьянина, встреченного им на берегу реки Тхмут, беседу с ним ночью. Перед его глазами вставали Аракэл, Саак, дядюшка Артэн, Погос Хандут, дед Абраам, Зарэ, весь народ армянский… Они были мудрецами. И все, все они требовали войны. Все возлагали на Вардана обязательство вести эту войну. Но насколько удачно сумеет он ее повести?

Необходимо было решать: принять ли бой, или уклониться от него?

— Что же нам теперь делать, Спарапет? — с тревогой задал запрос Аршавнр.

Вардан понял, что его беспокойство разделяют и другие.

— Может быть, кто-нибудь считает, что сейчас было бы разумнее отступить и дать персам бой в глубине страны? — спросил он.

— Никто так не считает! — воскликнул Нершапух.

— А вот у меня такая мысль мелькает! — ко всеобщему удивлению, заявил Вардан. — Но я не страшусь, что персы сомнут нас и по нашим трупам ворвутся в страну, непобедимым враг окажется, лишь если прорвется в глубину. Тогда наша комариная война нам не поможет: зверь будет слишком силен! Он разорвет нас на куски раньше, чем мы сумеем как еледует искусать его…