Вардананк - [253]

— Я не буду с тобой, я буду с Варданом!

— Ты будешь там, где пожелаешь, родная! Кто может отнять у тебя свободу?

Ночь была на исходе, когда они расстались.

Но Олимпия пошла к матери и к бабушке и, плача, рассказала им, что подозревает в отце приверженца Васака. Мать Гадишо молча заплакала. Заплакала и его жена.

— Если он что-нибудь такое задумал, то не отступится! — сквозь слезы сказала мать Гадишо.

Отряд Артака подъезжал к Рштунийскому замку Ласково смотрело на Артака и Зохрака обиталище приверженца Васака. Еще немного — и их встретят два дорогих существа. Зохрак почувствовал, как забилось у него сердце…

Ворота распахнулись, начальник стражи уступил место дворецкому, который с приветливой улыбкой сообщил, что нахарар просит гостей пожаловать.

Артак и Зохрак уверенно и спокойно поднялись по лестнице.

Артак Рштуни встретил гостей в дверях зала с радушной улыбкой.

— Добро пожаловать, любезный свояк, добро пожаловать! — весело воскликнул он, обнимая Артака. — Забывчив человек, эх, забывчив! Но если бы ты только меня забыл, зто бы еще ничего! Почему ты забываешь свою жену?

— Где она? — с волнением спросил Артак.

— Где она? Да у своего отца! Упрямец забрал ее и вместе с нею отправился в паломничество, в монастырь святого Акопа. А потом дошли до нас вести, что оттуда уехал он в другие монастыри…

— Не понимаю!.. Зачем это? — встревожился Артак. Нахарар Рштуни поспешил успокоить:

— Умойтесь с дороги, отдохните немного, государи, потом и поговорим… Я также встревожен и хотел бы поделиться с вами своими сомнениями…

— Сепух Гедеон уехал со всей семьей или только с княгиней Анаит? — с тревогой в голосе спросил Зохрак.

— Со всей семьей, со слугами и служанками! И княгиню мою с собой забрал… Обезлюдел мой замок, сижу я один, словно сыч!

Зохрак опечалился. Когда еще удастся ему увидеть Астхик?

Нахарар пригласил гостей к столу и завел беседу издалека: он, мол, сам был в числе сторонников Вардана, хотя вначале не совсем верил в успех его начинания. А вот Васака все считали человеком разумным, который сумеет смягчить сердце Азкерта и одновременно добиться единодушия среди нахараров. Но события в Ангхе показали, что Васак не сумел справиться с этой задачей, и потому сейчас нахарар Рштуни склоняется на сторону Спарапета, но хочет обдумать свое решение…

Артак пристально и сумрачно глядел на нахарара, не зная, что сказать и что делать. Артак Рштуни перешел на другие темы, начал шутить и острить, стараясь развеселить гостей. Приказав виночерпию наполнить чаши, он поднял свою и весело произнес:

— Не грусти, дорогой свояк, после каждой ночи наступает угро! Наступит оно и для тебя… Выпьем за здоровье твоей Анаит!

Артак со сдержанной улыбкой поднял свою чашу.

— И ты что-то грустен, князь! — обратился нахарар Рштуни к Зохраку. — Пей, вино умнее нас, оно подаст тебе совет: ведь мы, мужчины, очень нуждаемся в разуме!

— А если человек уже обладает необходимым разумом? — отозвался Зохрак.

— Мужчина не может быть слишком разумен: он применяет свой разум в жизни, тратит его и уменьшает запас. А женщина много разумней, — она своего разума не растрачивает, и запас остается неприкосновенным!

Зохрак расхохотался.

Они осушили чаши.

— Но, конечно, предпочтительней вовсе не обладать разумом, — продолжал развивать свою мысль нахарар Рштуни. — Как легко себя чувствуешь тогда!..

— А есть такие люди? — с улыбкой спросил Зохрак.

— А влюбленные? Помню, в молодости своей, в пору, когда полюбил я свою княгиню, я был совсем безмозглый, все время хотел ее целовать.

— Что в этом плохого?

— Каждый раз, как поцелуешь женщину, разума убудет!

— А что скажешь ты насчет жизни вообще, князь? — засмеялся Зохрак.

— Жить — это значит укорачивать жизнь.

— Значит, лучше не жить.

— Нет, зачем? Мы будем жить, а жизнь пусть себе укорачивается. Разве мы не мужчины. Жить — это тоже значит совершать подвиг!

Развеселился и Артак. Он со смехом спросил:

— Ну, а принимать пишу, пить, спать, лениться?..

— Мои слова относятся ко всему в равной мере: а ну, пусть-ка попробует камень есть, пить, спать и лениться!

Виночерпий опять наполнил чаши.

Нахарар Рштуни был в исключительно веселом настроении. Лишь один раз он многозначительно глянул на дворецкого, спросив:

— Опочивальни приготовил?

— Как ты приказал, государь. «Чтобы ничто не помешало сну князей…», — подчеркивая последние слова, ответил дворецкий.

— А если бы тут были жена моя и ее сестры, вот тогда был бы нарушен наш покой, — расхохотался нахарар Рштуни. Он задумался и заговорил, словно мечтая вслух: — Эхе-хе! Вспомнился мне один день из моей молодости… Поехал я повидаться с царицей сердца моего. А у них сад был разбит прямо над пропастью. Вошел я, вижу — ока стоит рядом с отцом у самого края бездны. Роза рядом с терновником! Глаз оторвать не могу, — и впрямь роза огненная! И захотелось мне поцеловать ее, так захотелось… Думаю: один только поцелуй — и весь мир розами покроется! Но вот терновник мешает… Смотрим мы вниз, в пропасть. И вдруг я показываю пальцем на цветок, выросший внизу между камнями. Говорю: «Погляди-ка, отец, на скале растет цветок «райский поцелуй»! — «Где?» — спрашивает он и нагибается, чтобы рассмотреть. А я в это время запечатлел поцелуй на щечке возлюбленной. Тесть мне: «Да нет, это цветок «отвод глаз»! Я ему: «Это «райский поцелуй», отец!..» А он: «Да, нет, «отвод глаз»… Я свое, он свое. «Ну ладно, говорю, пусть будет для тебя «отвод глаз», а для меня «райский поцелуй».