Вардананк - [219]

— Ну вот… взгляните на это синее море: это ведь сестричка пятерых братьев, А кто же эти пять братьев? Вон, видите? — показала она на берега Тарона: — Вот это — Мамгун. Рядом с ним — Рштун. Вон тот, что немного отодвинулся назад, — Могк. Рядом с ним… — тут Старшая госпожа остановилась, произнесла «кш» и ладонью стряхнула с платья залетевшие водяные брызги:

— Кш, не брызгай на меня, море!

Дети залились веселым смехом:

— Кш, кш, море!

— Да, вот так!.. — продолжала Старшая госпожа. — А рядом с Могком, ближе к нам, — Арцрун. А там, где мы сидели, — там Хорхор. Что же делает море, сестрица пятерых братьев? Оно выбрало место как раз посредине пятерых своих братьев — всех ласкает, всех уговаривает: «Смотрите не ссорьтесь!..»

— И хорошо делает: нельзя братьям ссориться! — подхватили дети.

— Так… Значит, потому и находится море посредине пятерых братьев — и этого приласкает и того приголубит, чтоб дружно они жили. И говорит братьям сестрица-море: «А если вы очень хотите воевать — то воюйте с Немрутом, который вон как нахмурился — сердится на вас!..»

— Вот та гора, Мать-госпожа? — заинтересовались дети.

— Ну да. Наш Гайк-прародитель сразился с Немрутом-Бэлом и победил его. Но, умирая, Немрут-Бэл сказал: «Я умру, но дух мой останется жить в этой горе, чтоб помнили вы меня, глядя на эту гору…» Эта гора и есть Немрут. Видите, как он нахмурился, как косо и злобно глядит на нас?

— Это он там? — переспросили дети, опасливо поглядывая на гору Немрут.

— Он самый — дух Немрут-Бэла. И пока он там, не переведутся враги у армян… Поняли, птенчики мои?

Незаметно подобравшись поближе, хотя и сохраняя почтительное расстояние, слуги и служанки тоже слушали рассказ матери Спарапета, стараясь не упустить ни слова.

— Эх, Мать-госпожа, — вздохнула жена Нершапуха Арцруни, — когда же переведутся враги у народа армянского?!

— Когда ветры, песчинка за песчинкой, развеют всю гору Немрута! — объяснила та.

— И до тех пор все воевать придется нам, Старшая госпожа? — с горечью спросила жена Гадишо, — Не выдержим ведь, пропадем!

— А вы думаете — легко душу сохранить? — печально проговорила Старшая госпожа. — Думаете, у Вардана моего есть покой, есть отдых? Ослепнуть мне!.. Всегда в боях, всегда в походах, Э-э, да будет свята воля народа!..

— Чего же хотят от нас враги наши, Старшая госпожа? — задала вопрос мать Артака.

— Душу хотят отнять у нас… А что мы — без души?..

Дети, не понявшие ни слова из этой беседы, вновь принялись упрашивать Старшую госпожу рассказать им еще что-нибудь. Один из малышей показал пальцем на нос корабля:

— А это что за женщина там, Мать-госпожа?

— Это Шамирам, птенчик мой: она уронила свои бусы в море, хочет их отыскать…

— А кто эта Шамирам, Мать госпожа? Какие это бусы? — встрепенулись дети. — Расскажи нам, Мать-госпожа!

— Рассказы об этом — на дне моря, птенчики мои. Прислушайтесь-ка — море рассказывает…

Перегнувшись за борт корабля, дети начали прислушиваться.

— Не хочет рассказать, Мать-госпожа! — пожаловались они.

— У Шамирам на шее было ожерелье из заколдованных бус, и оно помогало ей побеждать храбрых юношей-воинов, — начала Старшая госпожа. — И вот добрый старец Алкун похитил ожерелье, когда Шамирам купалась, и, держа его в руке, побежал к морю. Шамирам сплела пращу из своих кос, метнула камень ему вслед, но не попала в Алкуна. Алкун бросил заколдованные бусы в море и спас храбрых юношей от колдовства Шамирам…

— Вот сейчас гусаны расскажут нам обо всем этом, — вмешалась супруга Гадишо и повернулась к гусанам, уже приготовившим свои инструменты.

Анаит, которая до этого задумчиво полулежала на подушках, встала и принялась смотреть вдаль.

— Кого ты высматриваешь там, Анаит? — лукаво спросила супруга Гадишо.

— Хочу разглядеть край моря, госпожа Ашхен, — простодушно объяснила Анаит.

Вслед за нею поднялась и дочь Гадишо Олимпия, сероглазая красавица с рыжеватыми кудрями, рассыпавшимися по плечам. Две прелестные девушки, обнявшись и склонив головы друг к другу, смотрели вдаль, тихо о чем-то переговариваясь.

Кормчий, который сосредоточенно правил рулем, уже давно не сводил своего острого взгляда с юго-западного края горизонта. Неожиданно раздалась его команда:

— Сто-ой!..

Гребцы замерли, подняв весла.

— В чем дело, Бартух? — спросила госпожа Ашхен.

— Корабль, княгиня! — объяснил кормчий.

Его голос выдавал тревогу. И действительно, одинокому кораблю с женщинами и детьми не столь уж безопасно было находиться в открытом море, вдали от города: охраны не взяли, не собираясь отдаляться от берега.

— Наш! — наконец, объявил кормчий и спокойно вернулся к кормилу.

Далекая точка все росла и росла. Наконец, корабль подплыл совсем близко. Велика была всеобщая радость, когда с него раздался голос Артака:

— Привет всем!..

— Привет князю Артаку! — послышалось в ответ.

— Князь Артак! Артак!.. — подняли крик дети, хлопая в ладоши.

Мать Артака вскочила с места, точно собиралась прямо по морю побежать к сыну.

— Не вставай, мать! — окликнул ее весело Артак. — На берегу встретимся, не убегу я!

Взгляд Артака искал и нашел Анаит. Они глядели друг на друга как бы во сне, — таким сказочным казалось все в закатных лучах солнца.