Вардананк - [186]

— Принимаю твои условия! — ответил Нершапух.

— Я тоже! — отозвался Шмавон.

— Также и я! — произнес Ваан Аматуни, желая таким образом укрепить связь с этими двумя отколовшимися приверженцами Вардана.

Удар был очень силен. Вардан сдержался, отложил встречный удар на будущее время. С чувством глубокой горечи он почувствовал, что, если не считать двух-трех преданных ему нахараров, он одинок. Правда, с ним народ, но народ еще очень слаб и неорганизован. Значит, провалилось дело, не удалось, полетело в бездну. Вытащи его теперь!..

Он молча удалился в свой шатер. Нершапух, Ваан Аматуни и Шмавон последовали за ним.

— Ты хочешь втянуть в опасную игру всю Армянскую страну! — бросил ему с упреком Нершапух.

— Всю Армянскую страну — да! — упрямо подчеркнул Вардан. — Война войной остается.

— Да просветит тебя господь! — промолвил Нершапух, крестясь. — Слушай же мое последнее слово, Спарапет: если ты не помиришься с марзпаном и не примешь его условий — считай, что и я против тебя!

— Государи! Объединяйтесь с ним! Но я — не с вами. Вот я, простой смертный, говорю вам прямо: всю страну Армянскую я подниму! Встанет народ и снесет все: и наши нахарарские полки и вместе с ними нас — и сам сумеет защитить свою родину! Поступайте, как знаете. С вами я дела больше не имею.

Нершапух удалился. Следом за ним вышел и Шмавон.

Остался один Аматуни, подавленный, с опущенной головой.

— Тянем мы, тянем, преступно медлим, оставляем народ без помощи!.. — с горечью махнул рукой Вардан.

— Знаю, я знаю! — с болью отозвался Ваан Аматуни. — Но ведь нахарары к нам не присоединятся. Они ставят непременным словием помощь Византии, гуннов, иверов, агванов, нахараров отошедших к Византии областей… Они требуют создания общегосударственного войска… Ты должен уступить им, нет у тебя выхода!..

— А кто противится этой помощи? Кто выступает против создания общегосударственного войска? Мало еще сил у народа, не подготовлен еще он. Но он должен подготовиться!.. Надо его готовить! А вы теряете время… драгоценное время…

Оставшись наедине со своими приверженцами, Васак долгое время хранил молчание. Молчали и присутствовавшие. События ошеломили их, не дали возможности подсчитать, сколько ударов было ими нанесено и сколько получено и каково значение этих ударов. Персидские воины и жрецы разбежались. Но ведь в конце концов соберутся они где-нибудь, что-нибудь предпримут… Что сейчас думают персидские сановники? Что они говорят о сторонниках Васака?.. Недовольны ими или входят в их положение?..

— Ну, и что же получилось, как все обернулось? Что с полками, с военачальниками нашими? Так они и должны остаться в плену у этих?.. — раздраженно воскликнул Пот.

— Таронец восстал против персидской державы, и он обречен! — заявил Васак. — Но если мы сумеем подавить восстание раньше, чем выступит Азкерт, — обречены и мы! Нужно подготовиться. В этом наше спасение!..

— Но мы были унижены на глазах у простолюдинов!.. — скрипнул зубами Гют.

— Теперь наша очередь возвестить, что отречение было притворным! — усмехнулся Васак; он подумал немного и прибавил: — Но семя разлада уже заронено среди них!

— Да!.. — улыбнулся Гадишо.

— Разъединить их — вот наша задача! — ударяя рукой по рукояти своего меча, сказал Васак; он стал ходить по шатру вдоль и поперек. — Этот безумный таронец будет искать союзников, но мы пошлем людей в Византию и в страну гуннов, и помешаем ему! Мы не позволим ему получить помощь от иверов, агванов и нахараров, армянских областей Византии. Это будет нашим ответом и нашей местью ему за унижение, за то, что он поощрял дерзость простонародья!

Приверженцы Васака разошлись по своим шатрам в настороженном ожидании событий.

Оставшись один, Вардан вызвал Зохрака и крепко его обнял. Он был почти мальчиком, когда Вардан отправил его учиться в Грецию. С тех пор прошло почти четыре года, но как изменился сын! Едва пробившиеся бородка и усы придавали его лицу мужественный вид. Зохрак возмужал и окреп, в его глазах сверкают теперь воля и уверенность воина. Одно лишь странно: у него появляется нечто вроде покровительственной улыбки, когда он говорит с отцом… Вардана это и смешило и слегка удивляло.

— Очень страдали наши — рассказывал Зохрак. — И совершенно напрасно! Я ни минуты в тебе не сомневался, но решил выступить с нашим отрядом, надеясь, что здесь мы сразимся с персами. Так и случилось!

— Правильно рассчитал! — одобрил Вардан.

— А ты что намерен делать, отец? — озабоченно спросил Зохрак. — Нахарары стремятся к примирению…

Зохрак коснулся больного места Вардан нахмурился. Вопрос о поведении нахараров лежал у него на душе тяжелым камнем. Он описал сыну, что происходит в стране, рассказал о своем решении, затем, пристально взглянув на Зохрака, проговорил:

— Пройдем сквозь огонь и воду — и выйдем закаленными!

Пока отец и сын обменивались мыслями и каждый раскрывал другому тайники своей души, в армянском лагере царило смятение. Рштуны и хорхоры, входившие в состав полка Атома, до прихода в Ангх и не задумывались над тем, что им, возможно, придется выступить против своих же нахараров, но в Ангхе они столкнулись с этой необходимостью и растерялись. Воинов сюнийского полка, которые находились на положении пленных, едва можно было сдержать. Мамгуны, могки и арцруны всячески успокаивали их, но иногда, потеряв терпение, сами на них набрасывались.