Вардананк - [151]

Вехмихр, еще во время объезда Айраратской равнины убедившийся в тщетности попыток Деншапуха и увидевший, какое раздражение он вызывает в народе, решил действовать против него и ждал лишь удобного случая.

Деншапух принял как нечто само собой разумеющееся все воздаваемые ему почести, надменно ответил на приветствия Арташира и войска и первым вошел в разукрашенный шатер, даже не ожидая, чтоб Вехмихр пригласил его пройти вперед.

— Каково положение у тебя здесь? — справился он у Арташира.

— Смутьяны подстрекают население к мятежу, — ответил Арташир. — А в окрестностях снуют всадники и сколачивают крупные отряды…

— Пора пустить им кровь! — со злобой заявил Деншапух.

Вехмихр давно уже сомневался в том, чтобы войскам удалось подавить восстание. Он с раздражением следил за тем, как Деншапух вместо мирного сбора податей вымогает их силой и нарушает прерогативы его как азарапета. Сейчас он не смог уже сдержать себя.

— Так ты все-таки не желаешь дождаться прибытия наших войск и нахараров? — с укоризной спросил он Деншапуха.

— Мятеж уже начался, азарапет!.. — оборвал его Деншапух. — Куда же я гожусь, если не сумею раздавить мятеж до их прибытия?.. — «Вы только поглядите на него! — с раздражением продолжал он мысленно. — В Арташате небось сам требовал подавления мятежа… Не-ет, марзпаном в Армении буду все-таки я, а не ты, свиная туша!..»

Вехмихр, однако, задумал иное. Он решил зорко следить за Деншапухом, мешать его начинаниям и, когда их постигнет неудача, выступить с обвинениями против Деншапуха на суде, который, как он надеялся, ждал Деншапуха неминуемо.

Деншапух и сам страшился этого возможного суда, как огня. Поэтому он и стремился выдвинуться и затмить как Вехмихра (хотя и назначенного на пост азарапета благодаря ему, но оказавшегося человеком неблагодарным), так и Васака — могучего соперника, соревновавшегося с ним из-за власти и теперь возвращавшегося с крупной победой. Деншапух решил опередить Васака и привести в исполнение основной наказ, тайно данный ему Михрнерсэ: «Искоренить армянское нахарарство и духовенство; оторвать от них армянский народ, согнать его с земли, сослать в Персию; уничтожить это опасное звено между Персией и Византией, которое оказывает поддержку то нам, то византийцам…» «А зачем предоставлять выполнение этого наказа другим, когда сделать это могу я сам? — думал Деншапух, и лихорадка нетерпения охватила его. — Нужно действовать!.. Еще несколько дней — и будет ноздно!»

— Уже поздно! — как бы прочитав его мысли, насмешливо протянул Вехмнхр. — Говорил я тебе в Арташате — мятеж нужно раздавить! Не послушал меня. И вот разрослось восстание, охватило пожаром всю страну!..

Деншапух не ожидал подобного открытого удара от Вехмихра, до сих пор таившего свой яд. Он понял, что Вехмихр недаром бросает ему это обвинение в присутствии Арташира, но не ответил Вехмихру ни словом, хотя едва не задохнулся от ярости. Проглотив злобу, он произнес, обращаясь к Арташиру:

— Один я, нет у меня толкового помощника… Арташир с изумлением взглянул на него.

— Но все же я выполняю свой долг перед великим азарапетом Персии! Завтра утром распорядишься согнать все население на площадь перед моим шатром. Пленников вели бросить в темницу.

— Как прикажешь, — произнес Арташир, смиренно склоняясь; затем он обратился к Деншапуху, Вехмихру и Ормизду: — Государи, ваши покои готовы, благоволите проследовать.

Он отступил в сторону, пропуская вельмож вперед, и проводил их в предназначенные для них шатры.

Сон охватил весь персидский лагерь. Атрушаны выбрасывали вверх снопы искр; откуда-то слышалось тихое горловое пение магов.

А Деншапуха сон не брал: ему не давали покоя обнаружившиеся злоба и предательство Вехмихра. Он был не очень высокого мнения об его уме и ловкости, но Вехмихр был искушен в придворных интригах, знал, как зыбки положения и звания. В сердце Деншапуха поднялась ненависть и к самому Михрнерсэ, который, назначая человека на какую-нибудь должность, окружал его соглядатаями и охотно прислушивался к их наветам. И опасностью грозили не столько возможные наветы Вехмихра, сколько это коварство, которое присуще было всем азарапетам Персии.

«Погоди ты у меня, ядовитая змея! Не поможет тебе твое вероломство! Я опережу и тебя и царя царей: сам завершу гибель Армении!» — думал, скрежеща зубами, Деншапух, беспокойно ворочаясь в изнурительном тепле постели.

На следующий день город выглядел таким мирным, что, казалось, все обстоит вполне благополучно. Не принес с собой ничего особенного и вечер. Уже было за полночь, когда Деншапух пригласил к себе Вехмихра, Ормизда и Арташира и заявил, что намерен судить согнанных им жалобщиков — крестьян и монахов. Видно было, что он чем-то недоволен и раздражен.

— «Разори страну, а народ обрати в персов!..» — так повелел мне великий азарапет (он подразумевал Михрнерсэ). Но вот попробуйте — «разоряйте и превращайте в персов», когда они готовят восстание!.. — Он позвал стоявшего на часах у двери сипаха и приказал: — Сгоните всех заключенных во двор! Пригоните сюда же все население!

Он пригласил сановников; все вышли из покоев и расселись на поданных служителями подушках.