Вардананк - [130]

— За мной, вперед!

И вихрем полетел, как ветер, на край поля. Всаднчки пришпорили коней и помчались вслед за ним.

Гарегин понял Вардана — или вообразил, что почил его мысль. Домчавшись до поля, он повернул коня в сторону площади и скомандовал:

— На седлах стоя!..

И сам, вскочив на седло и стоя на нем во весь рост, помчался на площадь. За ним, тоже стоя на конях, мчались остальные всадники. Поровнявшись с Азкертом, они выхватили мечи и, размахивая ими в воздухе, с многоголосым гиканьем промчались вперед так быстро, что их едва успели разглядеть. Гарегин проделал этот маневр, чтобы дать исход накопившемуся гневу и показать превосходство своих всадников.

Вардан понял его и почувствовал облегчение, хотя и подметил омраченные ненавистью лица персидских вельмож, в особенности Пероза. Когда же Гарегин вновь повернул конницу и помчался с нею на проходивший в этот момент по площади отряд пехоты, Вардан почувствовал безграничное удовлетворение и взглянул на Пероза даже со злорадством. Пехота, полагая, что армянская конница закончила свое прохождение, шла к себе в лагерь. Все застыли, чувствуя, что вот-вот она будет смята под копытами скакунов. Но всадники перемахнули через них. Не задев никого из разбежавшихся в разные стороны персидских воинов, конница промчалась к дальнему краю и исчезла за ним, появилась вновь и спокойным шагом направилась на свое место. Азкерт наклонением головы показал, что остался доволен. Васак с радостью отметил это, а в глазах его сверкнуло ликование.

Нюсалавурт подал знак, что смотр окончен. Трубы затрубили отбой, войско застыло, ожидая отбытия цари. Азкерт поднял руку, помахал войску и повернул коня.

Войска освободили площадь, над которой долго еще колыхалась пыль, подобран туману.

Вардан с нахарарами вернулся в лагерь.

В большом шатре полукругом расположились Азкерт, его придворные, персидские военачальники, могпэтан-могпэт, маги и армянские нахарары: Азкерт давал пышный ужин в честь новообращенных. Все сидели, поджав ноги, на шелковых, вышитых золотом тюфяках и подушках. Перед каждым стоял маленький поднос, уставленный яствами, фруктами и напитками. Между гостями сновали пышно разодетые слуги.

Армянские нахарары только усаживались, когда Михрнерсэ, через одного из придворных, пригласил к себе Васака, подчгркнуто оказывая ему почести. Васак встал и, с торжественным видом подойдя к Михрнерсэ, уселся рядом с ним.

Азкерт поднял руку. Все замерли, и царь обратился к армянским нахарарам:

— «Сдружились — сравнялись!» — так говорит пословица, — сказал он. — Теперь вы — персы. Между нами и вами теперь разницы нет. И греки уж не могут обращаться к вам с предложением слиться с Ники. Идите и крепите мощь нашей и вашей Персии И да поможет вам Агурамаздз!..

— Истина, — отозвался весь зал.

— Государь марзпан, — продолжал Азкерт, — тебе вручаю я кормило власти. Ты должен распространить учение маздаизма на всю Армению. Иди с миром и действуй с помощью богов!

— Да будет по слову твоему, повелитель! — кричал Васак, вставая и склоняясь перед ним по персидскому обычаю.

— Государь Спарапет, — продолжал Азкерт, — тебе я передаю армянское войско. Спешно собери его и поведи против кушанов. Храбрецам место не дома, а на поле битвы!

Вардан холодно отдал поклон и сейчас же сел.

Затем последовали увеселения.

— Развеселите-ка нас немного! — приказал Азкерт.

Вошли музыканты и стали наигрывать веселые мелодии. Их сменили полунагие женщины, плясавшие танец живота с непристойными телодвижениями.

Вардан не поднимал глаз и не прикасался к еде. Он попросил Артака и Нершапуха сесть рядом, завел с ними беседу, и это позволяло ему не смотреть вокруг себя. Не случайно оглянувшись, Вардан перехватил взгляд Пероза. Вардан припомнил слова Пероза о том, что армяне надменны и нужно сломить их дух. Оба посмотрели друг на друга пристально и неприязненно и обменялись холодной, недоброй улыбкой, говорившей, что они хорошо друг друга поняли.

— Пероз смотрит на тебя, — заметил Артак.

— Да, сегодня его праздник! — ответил Вардан мрачно. — Посмотрим, чей праздник будет завтра…

До полуночи длилось пиршество, к лишь когда Азкерт встал и удалился к себе, разошлись приглашенное.

Михрнерсэ мягко захлопал в ладоши. Тотчас вошел дворецкий.

— Бдэшха Иверии — сонно и равнодушно выговорил азарапет Персии.

В ожидании прихода Ашуши он прикрыл глаза и зашевелил губами, словно дожевывая недоеденный кусок.

За дверью что-то зашелестело. Дворецкий беззвучно отвел рукой занавес и с глубоким поклоном пропустил вперед Ашушу.

Сузив глаза, Михрнерсэ пристально взглянул на вошедшего и медленно раздвинул губы в улыбке, придавшей его лицу еще более свирепое выражение. Склонившись в поклоне, Ашуша остановился у двери. Еле заметным движением худой руки Михрнерсэ пригласил его сесть на подушку. Ашуша уселся. Он был в дорожном одеянии, с подвешенной к поясу кривой саблей.

— Пригласил тебя, государь бдэшх, чтоб сообщить радостную весть, о которой молчал до сего времени…

— Надеюсь, государь азарапет, что это радость для Персии! — приветливо улыбаясь, ответил Ашуша.

— Ну да, для Иверии, — шутливо поправил его Михрнерсэ. — Радуюсь случаю сообщить тебе, государь бдэшх, что царю царей угодно было особо отметить незапятнанную верность Иверии арийскому государству, не в пример Армении, на которую не надеется ни царь царей, ни я… Не можем мы похвалиться верностью нам, государь бдэшх! — слегка покачал головой Михрнерсэ. — А тебя я пригласил, чтобы сказать, что ты не должен торопиться о отъездом. Ведь Иверия не собирается восстать или же присоединиться к армянам? Следовательно, тебе нечего там делать сейчас, и ты можешь остаться здесь.