Кукурузные поля? Вар мгновенно понял смысл намека.
Вокруг уже собирались жители поселения — мужчины, женщины, любопытные и возбужденные дети. Они стояли, переговаривались и смотрели из темноты на Вара, и он вдруг понял, что сейчас выглядит не менее смешно и нелепо, чем чуть раньше в большом шатре.
— Пускай он стоит здесь один, — сказал Тил, повернулся и зашагал обратно к себе в шатер, насмешливо покачивая пучком волос на голове. Остальные зрители постепенно разошлись следом за своим вождем, и вскоре Вар остался один. Своей неуемной воинственностью он только еще больше все испортил.
Удрученный, он направился в единственное место, где мог рассчитывать хоть на какое-то, пусть даже и циничное, понимание. Он подошел к отдельно стоящему шатру своей спутницы — жены Повелителя.
— Я боялась, что этим кончится, — до странности мягким голосом сказала ему Сола. — Я пойду к Тилу и велю ему привести девушку для тебя. Это твоя ночь, и ты должен получить все, что тебе в эту ночь причитается.
— Нет! — прохрипел Вар, которого одна только мысль о том, что для удовлетворения своего желания ему придется прибегнуть к посредничеству женщины, заставила вздрогнуть от ужаса. Людская мораль во многом ему непонятна, но такой поступок был бы очевидно постыдным.
— Для меня этот вариант тоже неприемлем, — задумчиво проговорила Сола. — И как раз поэтому я разбила свой шатер подальше от жителей поселения.
Вар ничего не понимал.
— Входи, приляг, — позвала его Сола. — Все не так плохо, как ты думаешь. Ни один мужчина не может доказать свою силу в течение одной лишь первой ночи; годы уйдут на то, чтобы показать другим, на что ты способен.
Вар забрался в шатер и прилег рядом с Солой. Он совсем не знал эту женщину. В течение прошедших пяти лет, во время которых Повелитель обучал его и тренировал, она оставалась в стороне, за исключением кратких уроков счета. Благодаря ей Вар теперь умел считать до ста и мог уверено сказать, что шесть кулаков да еще четыре початка — это больше, чем две корзины по пятнадцать початков. (На самом деле это, конечно, не всегда оказывалось так.) Подобные вычисления были нелегким делом, и нужно признаться, по молчаливому мнению Вара, бесцельным, поэтому особого удовольствия от уроков Вар не получал, постоянно чувствуя себя дураком. Но Повелитель настаивал на проведении таких занятий. В результате при виде Солы у Вара сразу портилось настроение.
Он был очень удивлен, когда Повелитель назначил ее — или, может быть, она вызвалась сама, никто этого не знает — в провожатые Вару в его походе за почетным званием мужчины. И это женщину-то! Но когда дошло до дела, оказалось, что дорога ей вполне по силам. Она была хорошим ходоком, и каждый день они отмеряли добрый кусок пути, и к тому же она хорошо знала маршрут и вела переговоры со встречными незнакомцами. Они проводили ночи в хижинах — Сола в одной кровати, Вар в другой, хотя, откровенно говоря, он до сих пор предпочитал спать на знакомых с детства деревьях. Сола по-прежнему вела себя отстраненно, но, принимая душ и переодеваясь на ночь, не скрывала своего тела, и то, что при этом Вар видел урывками, вызывало у него болезненное возбуждение. По своей природе он остался зверем: любая женщина, даже такая старая как Сола, возбуждала его. Что же касается Солы, то она, знающая о происхождении Вара, наверняка чувствовала это.
И вот теперь, в этом чужом враждебном поселении, испытывая боль от понесенного поражения, он пришел к ней, к женщине, олицетворяющей собой связь Вара с единственным другом — Повелителем.
— Так значит, ты предлагал свой браслет молодым девушкам, и они посмеялись над тобой, — сказала Сола. — Я желала бы для тебя лучшего… но и я была когда-то молода и так же, как они, недалека. В ту пору я считала, что самое главное — это власть, и стала женой вождя. В результате я потеряла человека, которого любила, и теперь жалею о своем выборе.
Раньше она никогда не разговаривала с Варом о таких вещах. Они вообще редко разговаривали. Теперь Вар лежал тихо и слушал, и услышанное облегчало его страдание. Слушать Солу было приятней, чем лежать в тишине и думать о том, как его унизили. Само собой, речь шла о бывшем муже Солы — о Соле Любое Оружие, который был побежден Повелителем, отдал ему империю и ушел вместе со своей малолетней дочкой к Горе. Это происшествие уже давно превратилось в легенду; случай молниеносной смены власти и последующего трагического самоубийства отца и дочери был известен всем.
И если Сола настолько любила власть, что ради нее отвергла мужчину, которого любила, и ребенка, которого от него родила, и приняла в свою постель победителя, — нет сомнений, что ей приходится страдать.
— Поймешь ли ты, — спросила она Вара, — если я скажу тебе, что когда решила, что потеряла свою любовь навеки, он вернулся ко мне — но я обнаружила, что со мной теперь только его тело, но не его сердце, и что даже это тело изуродовано и незнакомо?
— Нет, — откровенно признался Вар.
С Солой ему было легко разговаривать, она понимала его, отчего он меньше волновался и его неуклюжая речь становилась более складной.
