Вампиры, сконы и Эдмунд Херондэйл - [2]

Говорила она довольно громко.

Даже Моргвотсит опешил. Магнусу хотелось бы знать, почему у Сумеречных охотников такие длинные имена, когда сами маги выбирали себе элегантные фамилии в один слог? Длинные имена явно были показателем большого самомнения.

 — Вы, жалкие, должны быть благодарны, что находитесь в Лондонском Институте, — прорычал седовласый Сумеречный охотник по имени Старквезер. — Я бы не позволил никому из вас находиться тут, пока бы не насадил одну из ваших грязных голов на копье. Так что помолчите и позвольте тем, кто лучше вас, говорить.

Последовала крайне неловкая пауза. Старквезер окинул комнату взглядом и остановился на Камилле, не потому что она была красивой женщиной, а потому что могла быть отличным трофеем на его стене. Камилла перевела взгляд на своего лидера и друга, светловолосого вампира Алексея де Квинси, но он не ответил на ее молчаливый призыв. Магнус протянул руку и взял ее ладонь.

Ее кожа была прохладной, но пальцы очень точно соответствовали его пальцам. Он увидел, что на них взглянул Ральф Скотт и побледнел. Он был даже моложе, чем думал Магнус. Огромные бутылочно-зеленые глаза, довольно прозрачные, чтобы сквозь них просвечивали все эмоции на худом лице. Они были прикованы к Камилле.

«Интересно», подумал Магнус и отогнал прочь это наблюдение.

 — Это должны быть мирные переговоры, — нарочито медленно, произнес Скотт. — Что означает, что все наши голоса имеют право быть услышанными. Я услышал, что от этого мира выиграют Сумеречные охотники. Теперь бы мне хотелось обсудить, что получат представители Нижнего мира. Нам будут предоставлены места в Совете?

Старквезер стал задыхаться. Поспешно встала одна из женщин Сумеречных охотников.

 — Боже мой, думаю, мой муж был так взволнован возможностью выступить с речью, что даже не предложил закуски, — громко сказала она. — Меня зовут Амалия Моргенштерн.

«Ах, вот оно что», подумал Магнус. Моргенштерн. Ужасное имя.

 — Я могу вам что-нибудь предложить? — продолжила женщина. — Я в один миг позову горничную.

 — Помните, не давайте сырого мяса собаке, — сказал Старквезер и захихикал.

Магнус увидел, как еще одна женщина Сумеречных тихо засмеялась, прикрыв ладонью рот. Ральф Скотт сел, бледный и спокойный. Он был движущей силой собравшихся здесь сегодня представителей Нижнего мира и единственным оборотнем, готовым прийти. Даже его младший брат Вулси не пришел, расставшись с Ральфом на крыльце Института, беззаботно встряхнув своей светлой головой и подмигнув Магнусу. («Интересно», снова подумал Магнус).

Феи отказались присутствовать, королева высказалась против этой идеи. Магнус был единственным пришедшим магом, а Ральф был вынужден преследовать его, зная о его связях с Безмолвными Братьями. Сам Магнус не питал надежд насчет этой попытки наладить мир с Сумеречными охотниками, но какой стыд — видеть, что легкомысленные мечты мальчика привели к такому.

 — Мы же в Англии, не так ли? — спросил Магнус и устремил свою очаровательную улыбку к Амалии Моргенштерн, которая выглядела довольно спокойной. — Я был бы рад отведать сконов[2].

 — О, конечно, — сказала Амалия. — Со взбитыми сливками, естественно.

Магнус посмотрел на Камиллу.

 — Некоторые мои самые любимые воспоминания касаются наказания сливками и красивых женщин.

Магнусу очень нравилось возмущать Сумеречных охотников. И казалось, что Камилле — тоже. На мгновение ее зеленые глаза чуть прикрылись от приятной удовлетворенности, будто она была кошкой, которая уже получила свою порцию сливок.

Амалия позвонила в колокольчик.

 — Пока мы ожидаем сконы, то можем дослушать остальную часть речи дорогого Родерика!

Повисло потрясенное молчание, и в этой тишине бормотание за дверью прозвучало громко и отчетливо:

 — Милосердный Ангел, дай мне силы вытерпеть…

Родерик Моргенштерн, который, по мнению Магнуса действительно заслуживал имени, звучавшего так, будто коза жевала гравий, счастливо встал, чтобы продолжить свою речь. Амалия попыталась бесцеремонно встать со своего места, Магнус мог сказать, что ее кринолин и уловка были безнадежны, и направилась к двери, которую она распахнула.

В комнату ввалились, словно падающие друг на друга щенки, несколько молодых Сумеречных охотников. Глаза Амалии округлились в комичном удивлении.

 — Что вообще…

Несмотря на имеющуюся у Сумеречных охотников стремительность ангелов, только одному удалось приземлиться грациозно. Это был мальчик или даже молодой человек, который завершил свой полет падением на одно колено, как Ромео, делающий предложение Джульетте.

Его волосы были цвета монет, то есть чистого золота, без примеси металла, а черты лица ровными и элегантными, как у профиля, выгравированного на одной из этих королевских монет. В какой-то момент, во время подслушивания, его рубашка растрепалась, а воротник расстегнулся, обнажая край руны, нарисованной на белой коже.

Самым же поразительным в нем были глаза. Смеющиеся глаза, радостные и в то же время нежные: бледно-голубые цвета неба, приближающегося к вечеру на небесах, когда ангелы, которые весь день были милы, оказались в соблазне греха.

 — Я больше не мог вынести разлуки с вами, моя дорогая, дражайшая миссис Моргенштерн, — произнес молодой человек, хватая руку Амалии. — Я тоскую по вам.