Наконец работа была закончена и я отвалилась на пятую точку, чувствуя, как утекают последние силы.
— Во-от, — протянула я, стирая со лба пот. Руки были испачканы кровью.
Волна головокружения нахлынула внезапно.
Поспешив на кухню, я обмыла руки, вынесла за собой мутные остатки воды и вернулась к румыну. Может, мне это только казалось, но он был синее льда.
Пока я уничтожала кухню, отыскала дверь кладовой. Там были какие-то тряпки, в том числе и покрывала.
— Так вот где вы прятались, — журила я бездушные предметы, не пожелавшие мне помочь в самый ответственный момент. Но ничего — хотя бы сейчас пригодятся.
Я укатала Влада в кокон, даже не мысля о том, чтобы затащить его на диван. Огонь в очаге охотно пожирал поленья, смачно причмокивая и хищно потрескивая. Можно было надеяться, что вблизи очага румын вскоре согреется.
— Где же твоя семья, Влад? — без всякой надежды спросила я, устраиваясь на диване и сонно глядя на огромное человеческое тело, не подающее никаких признаков жизни, кроме слабого дыханья. — Надеюсь, ты выживешь, — шепнула, положив подбородок на согнутую руку и всматриваясь в румына.
Раздумывая, что же делать дальше, я решила, что отдохну минутку и поеду искать помощь. Но, выжатая как лимон, не заметила, как прикрыла глаза и провалилась в беспокойный сон.
Меня разбудила тянущая боль в шее. Я хотела перевернуться на спину, но при первой же попытке устроиться поудобней мышцы свело так, что я, чертыхаясь и воя, замерла, выжидая, когда боль стихнет настолько чтобы я могла наконец нормально лечь. Угораздило же заснуть на подлокотнике…
— Блин! — я дёрнулась как ошпареная. От резкого подъема мышцы свело ещё сильнее, перед глазами замелькало, закружилась голова.
Слепящий белый свет бил из окон за спиной. Я обнаружила себя на диване в гостиной, в которой оказалась по чистой случайности, возомнив себя доброй самаритянкой.
Именно сюда, да, вот на это самое место я притащила истекающего кровью румына.
Сбитая с толку и дезориентированная, я озиралась вокруг, продолжая розыски. Но на полу, как ни странно, никого не было: ни перед камином, ни в углу, ни у дивана — нигде.
Где же румын?
Из кухни послышался свист закипающего чайника. Игнорируя головокружение, я поспешила на шум.
Меня слегка пошатывало, когда я оказалась в проёме кухни.
Идти дальше было опасно, если, споткнувшись, я не хотела расквасить нос, и потому я с удовольствием упёрлась плечом в косяк.
И при свете дня наконец смогла увидеть кухню, в которую ворвалась ураганом накануне: настоящая дровяная печь, соседствовала с газовой, громоздкие деревянные шкафы, украшенные резьбой, посередине просторный прямоугольный стол, застеленный скатертью — посмотреть было на что, но моё внимание было занято далеко не деталями интерьера. Я ошарашенно вытаращилась на хозяина дома.
Румын, который вчера собирался заснуть вечным сном в снегу, а потом залил кровью пол в гостиной, как ни в чём не бывало заваривал чай, ловко меряя шагами пространство.
От удивления я потеряла дар речи, глупо наблюдая за уютной вознёй.
Влад обернулся и, нисколько не удивлённый моим появлением, водрузил на стол заварной чайник и чашки.
— Доброе утро, — поприветствовал меня он. — Присаживайся.
Сказать, что я удивилась, значило ничего не сказать. Всё, на что меня хватило, это шаркая пройти к стулу и постараться не сесть мимо сидения.
— Как… как вы себя чувствуете?
— Спасибо, хорошо. И поскольку я отчасти обязан этим тебе, я не против, если ты будешь обращаться ко мне на ты.
Честно говоря, я пропустила его слова мимо ушей, всё ещё с трудом веря глазам — с ним, кажется, и вправду всё было хорошо.
— Я думала, вы померли, — не удержавшись, призналась я.
— Как видишь, я жив, — лениво фыркнул Влад и уселся за стол. — Угощайся.
Ко мне пододвинули чашку.
— Как ваша, нога? Давайте посмотрю.
Не то чтобы я волновалась, видя, насколько бодр румын, но мне хотелось посмотреть на рану из любопытства. Может, от холода и испуга воображение сыграло со мной злую шутку уверив, что порез гораздо глубже, чем он был на самом деле?
— Нет необходимости. И, кажется, я разрешил перейти на ты. — Лёгкое раздражение скользнуло по его лицу, и я прикусила язык, неожиданно вспомнив, что нахожусь в чужом доме. Подскочив, как ошпаренная, я бросилась обратно в гостиную, на ходу хватая оставленный у дивана телефон.
О-о, нет! Заряда не осталось.
Мало того, что заснув, я забыла о румыне, так ещё и тёте не дала знать, что задерживаюсь.
— Извините, — я вновь возникла перед столом. Влад поднял взгляд, ожидая, что я скажу, но наливать себе чай не перестал. — Э-э, я схожу к машине за зарядкой. Телефон сел, — зачем-то потрясла я мобильником в воздухе. — Можно, я у вас его заряжу?
— Где именно?
Вопрос немного озадачил.
— Да где угодно. Мне всё равно.
Влад изогнул губы в снисходительной улыбке.
— Я имел в виду, что в доме нет розеток.
— Но как же вы пользуетесь мобильником? — я никак не могла взять в толк.
— Я им не пользуюсь.
— Но я…
Что тут скажешь.
И, кажется, вчера я не смогла найти выключатели, чтобы зажечь свет; отсутствие электричества многое объясняло, даже если в это было сложно поверить.
