— Чего вы тут подглядываете?
— Мне поручили позаботиться о вас, я уже сказала.
— Следить, стало быть? За телефоном тоже? А где моя сумочка?
* * *
Из рапорта Ханнелоры Дрейер:
«Первый звонок фрау Хорстман в 06.03. Голос мужской. Ход разговора: Неизвестный: Хельга?
Ответ: Квартира фрау Хорстман. У телефона Ханнелора Дрейер.
Неизвестный: Могу я говорить с Хельгой?
Ответ: Фрау Хорстман спит. Простите, кто говорит?
Неизвестный: Это неважно. Как она?
Ответ: Пожалуйста, назовите свое имя, и я вам все скажу. Или, еще лучше, позвоню вам сама, когда фрау Хорстман станет лучше. Дайте мне ваш номер.
В 06.05 разговор был прерван.
Следующий разговор того же содержания последовал в 06.50. Третий — в 06.56. Звонил, как позже выяснилось, Вальдемар Вольрих».
* * *
— Где моя сумочка? — снова, с растущим беспокойством спросила Хельга Хорстман.
— Лежит на столике возле вас, — сказала Ханнелора Дрейер. — Вам звонили шесть раз. Звонил герр Тириш, пожелал вам поскорее поправиться и заверил, что всегда к вашим услугам. Можете на него положиться. Еще — фрау Эдита Мариш, она передала наилучшие пожелания и высказала искреннее сочувствие. Позвонит еще раз. Один звонок был мне, по службе.
— Вы говорили — шесть? — недоверчиво переспросила Хельга.
— В оставшихся трех случаях между шестью и семью часами звонил неизвестный, который не захотел назвать свое имя.
— Что он сказал?
— Ничего.
Хельга Хорстман напрасно старалась преодолеть действие снотворного — глаза ее закрылись, голова упала на подушку. Слишком толстый слой туши на ресницах растекся и размазался по лицу, отчего она стала похожа на усталого циркового клоуна. С трудом Хельга произнесла:
— Пожалуйста, уходите. Вы мне больше не нужны.
— У меня приказ опекать вас так долго, как я сочту нужным.
— Да не нужны вы мне! — выдавила Хельга из последних сил.
— Об этом предоставьте судить мне. Приказано не оставлять вас до тех пор, пока вы не сможете говорить — с комиссаром Циммерманом, естественно.
— Что ему нужно?
— Поговорить с вами, когда вы придете в себя. Произойдет это здесь или в управлении — зависит от вас. Достаточно сказать мне, что вы предпочитаете.
* * *
Первое совместное совещание отделов по расследованию убийств и дорожной полиции по делу «труп на Нойемюлештрассе» началось в субботу в 10.40 в полицай-президиуме.
Инспектор Фельдер переписал участников. От дорожной полиции — капитан Крамер-Марайн и его техник-эксперт Вайнгартнер, от их отдела — Циммерман, Фельдер и фон Гота.
— Полагаю, капитан, — начал Циммерман, — у ваших людей не было достаточного времени, чтоб оценить собранные материалы?
— Первые серьезные выводы не удастся сделать раньше понедельника, — подтвердил Крамер-Марайн.
— Такое же положение с материалами, которые собрали мы, — заметил Фельдер.
— Значит, как обычно, ничего нового, — констатировал Циммерман.
— Кое-что у меня есть, — заявил капитан, не скрывая удовлетворения от того, что может удивить комиссара. — Мои люди рано утром снова осмотрели место происшествия и нашли еще след от очень широкой и почти новой шины заднего колеса большого лимузина. Длина следа — тридцать пять сантиметров, причем сантиметров двенадцать-пятнадцать весьма отчетливые.
— Значит, это может послужить доказательством? — тут же спросил Циммерман.
— Безусловно. Нужно только найти шину, которая оставила этот след.
— Вы предупредили все гаражи, склады запчастей и бензоколонки? — встрял с вопросом фон Гота.
Крамер-Марайн, не скрывая удивления, перевел взгляд на Циммермана, недовольный таким неквалифицированным вмешательством сотрудника Старого Льва. А потом поучающим тоном сообщил:
— В таких серьезных случаях, как гибель человека и бегство водителя с места происшествия, это происходит автоматически.
— Спасибо, — покраснел фон Гота.
— Ну что ж, подождем, что скажут эксперты, — решил Циммерман, покосившись на фон Готу. — Следующее совещание — если вы, капитан, не возражаете — завтра утром в то же время.
По окончании этой, скорее, формальной встречи «спецы по трупам» занялись своими делами. Первым вопросы задавал комиссар:
Циммерман: Ну что там нашли у погибшего?
Фельдер: Найдены два платка из белого полотна, обычного размера. Один слегка запачкан, второй чистый. В левом кармане пиджака — деньги, всего 147 марок 30 пфеннигов, из них две банкноты по 50 марок, одна — 20 и одна — 10 марок, остальное — мелочь. Потом талоны на три поездки в трамвае, причем два уже использованы, последний — в день смерти прокомпостирован на маршруте номер восемь. Далее, удостоверение личности на имя Хайнца Хорстмана, в прозрачной обложке. Черная расческа, видавшая виды. Чековая книжка Дойчесбанка, выданная филиалом в Ленбаше. Справка о состоянии счета Хорстмана прилагается.
И, наконец, карманный календарь, в котором очень мало записей, да и те — одни сокращения. На дне гибели пометка: «Фр. Фри». Эту задачку мы подкинули экспертам. Да, и еще обычный блокнот, в котором полно каракулей, цифр и пометок. Сейчас снимают копии. И много листов вырвано.
Циммерман: Итак, о Хорстмане нам кое-что известно, но недостаточно. Кто может нам еще помочь, фон Гота?
Гота: Карл Гольднер. Писатель. Я говорил с ним прошлой ночью. Он знает уйму всякого, в том числе и о Хорстмане.
