Вам доверяются люди - [62]

Все так же молча, стараясь подавить охвативший его гнев, Степняк шагнул к лестничной площадке. Там по крайней мере можно разговаривать — никого не разбудишь.

— Вы сестра или… — грубо начал он и запнулся.

Женщина была ему совершенно не знакома, а он знал если не по именам, то в лицо решительно всех сотрудников.

— Сестра, сестра, — охотно и даже с некоторым облегчением подтвердила она.

— Сестра, сестра! — раздраженно повторил Степняк. — А я вам скажу, что никакая вы не сестра, если могли так безобразно вести себя на дежурстве у больного! И кто, собственно, вас принимал на работу?

Женщина замялась:

— Видите ли, доктор…

— Ничего не вижу, кроме беспримерной наглости.

— Товарищ доктор, тут недоразумение…

Степняк окончательно разбушевался:

— Недоразумение? Может быть, вы будете отрицать, что спали?! Я еще кое-как представляю себе, что человека сморило, глубокой ночью человек задремал, но улечься на подушку больного?! Нет, честное слово, за четверть века ничего похожего не видел!.. Можете считать себя уволенной.

— Товарищ доктор, но я же у вас не работаю…

— Еще не легче! Промышляете, так сказать, в чужих больницах?

В полном негодовании он уставился на женщину. Дикая история! Куда смотрит Рыбаш? Надо сейчас же написать приказ и завтра на утренней пятиминутке… Ну вот! Теперь она, кажется, собирается реветь.

Женщина нервно свертывала в комочек маленький носовой платок.

— Вы главный врач? — неожиданно спросила она.

— Главный или неглавный, вас это не касается.

— Касается, — возразила женщина. — Если вы главврач, я расскажу все начистоту.

Неслыханно! Она еще ставит условия!

— Главврач. Рассказывайте!

Она помолчала, обдумывая, с чего начать.

— Понимаете, это мой сын…

— Кто ваш сын?

— Ну, тот мальчик, около которого я заснула.

— Какой мальчик?

— Господи, да сын же… мой сын. Костик. Ему доктор Рыбаш вчера снял ноготь с большого пальца на правой ноге. Костику второй раз снимают ноготь. Первый раз снимали год назад, в Лопасне. А теперь опять нагноение. Целый месяц не проходит. Костик очень терпеливый, но я же вижу — мается. Стал ногу кривить. Я рассказала Машеньке…

— Какая еще Машенька?

Честное слово, с этими женщинами можно сойти с ума! Сын Костик… Рыбаш… Машенька…

— Да Гурьева же, ваша операционная сестра. Мы с Костиком у них Новый год встречали. Я и рассказала ей про ноготь, а она говорит: «Чем в лопасненскую поликлинику ездить, лучше показать хорошему врачу в Москве. У нас, говорит, есть такой хирург Рыбаш… Уж он сделает, так сделает! Я, говорит, его попрошу». Вот вчера доктор Рыбаш и сделал… Он, оказывается, не весь ноготь снял, только часть. И шов наложил. Я сегодня приехала проведать Костика, а на обратный поезд не успела. Теперь только в полшестого утра будет — у нас поезда редко. Хотела пойти к Машеньке, но мне сказали, что она на партсобрании. А больше идти некуда. Дай, думаю, посижу у Костика в палате, пока Маша освободится. Но знаете, тишина, полутьма, все спят, а я такая усталая. И переволновалась… Не заметила, как сама заснула.

Выражение детской виноватости появилось на ее открытом и милом лице.

— Ну и проспали свою Машеньку! — все еще сердито сказал Степняк. — А зачем вы сестрой вырядились?

Женщина недоуменно поглядела на него.

— Так я же действительно сестра. Диетическая сестра в санатории… — она назвала известный подмосковный санаторий. — А халат… Это я действительно нарочно в своем халате приехала, чтобы не ждать в очереди. Но у вас, оказывается, ни очередей, ни халатов…

Она удивленно развела руками. Платок, свернутый в тугой комочек, выскользнул из ее пальцев. Оба одновременно нагнулись.

— Диетсестра? — выпрямляясь и подавая платок, задумчиво повторил Степняк. — Интересно! Ну-ка, пойдемте ко мне в кабинет.

Женщина неуверенно шагнула за ним. Еще на лестнице Степняк успел выяснить, что Костик чувствует себя отлично, что женщину зовут Ольгой Викторовной Кругловой и что Костик ее единственный сын.

В кабинете Степняк вдруг сообразил, что она, вероятно, целый день не ела.

— Вы когда выехали из Лопасни?

— В два часа дня. Другого поезда нет, а ехать до Москвы два часа. Да еще от санатория до Лопасни час на автобусе. И знаете, как бестолково устроено! Автобусное расписание не совпадает с железнодорожным. Так что пришлось на весь день отпрашиваться, с самого утра. Главное — обратный поезд в восемнадцать тридцать. А я к Костику попала только около пяти. Ну и… не успела.

Она рассказывала старательно и подробно, чтобы Степняк понял, почему она очутилась в неурочное время в больнице.

— Ясно… — Степняк усадил Круглову в кресло и поднял трубку внутреннего телефона. — Узнайте там, не осталось ли чего от ужина. Пусть принесут ко мне в кабинет.

Вспыхнув так же, как на лестничной площадке, когда он оскорбительно спросил ее: «Промышляете в чужих больницах?», Круглова замотала головой:

— Вы для меня? Совершенно напрасно! Я привезла бутерброды, и кусок пирога, и яблоки…

— И все это отдали своему Костику, — усмехаясь, сказал Степняк. — Я же понимаю, что после санаторного питания больничное ему не понравилось… Вы живете при санатории?

Она кивнула.

— А где учится ваш Костя?

Круглова заметно помрачнела.