Вам доверяются люди - [121]
— Конечно! — Гурадзе очень любезна. — Я одна. Вы никому не мешаете.
Она тактично уходит в комнату, но дверь оставляет открытой.
Марлена набирает номер дежурной сестры, — неизвестно, где сейчас Юлия Даниловна.
— Она не может подойти, — говорит сестра, — она в палате.
— Это Ступина, — объясняет Марлена, — мне очень нужно. Никак не может?
— Никак, Марлена Георгиевна. Привезли больного с тяжелым инфарктом.
— Да… — она в растерянности опускает трубку.
Что же делать? С кем посоветоваться?.. Господи, да с Андреем же! Пусть он хирург, но у него огромный опыт.
Марлена в третий раз начинает крутить наборный диск. Долгие, протяжные гудки… пятый… седьмой… десятый. Вот что значит общий телефон! Наконец квартира отзывается недовольным и заспанным голосом:
— Слушаю. Кого надо?
— Пожалуйста… Это говорит Марлена Георгиевна. Будьте добры, позовите Андрея Захаровича.
— Да он уже спит, верно.
Марлена умоляющим тоном просит:
— Разбудите. Очень нужно!
В трубке что-то ворчливо хрипит, потом раздаются удаляющиеся шаги. Проходит минуты две, прежде чем она слышит негодующее:
— Ну?!
— Андрей, почему ты не позвонил?
— Потому что не счел нужным.
— Ты видел записку?
— Видел. Зачем ты будишь людей?
— Слушай, я у Фельзе. Приезжай сюда.
— И не подумаю. Я уже сплю.
— Андрей, Витольду Августовичу очень плохо. Мне необходима… консультация…
— Вызови неотложку. Или скорую…
— Андрей!
— Ну?
— Я говорю из чужой квартиры… Ты понимаешь?
— Нет.
Ох, если бы она могла его стукнуть! Но нельзя даже ответить как следует: в соседней комнате эта стройная красавица слышит каждое слово. Марлена берет себя в руки.
— Андрюша, я полагаю, что у него резкое падение сахара: страшная слабость, пот, дрожь, сухость во рту… — она торопливо перечисляет симптомы, боясь, что ее бешеный муженек попросту повесит трубку. — Я дала очень сладкий чай, сметану с сахаром, сейчас он задремал… Милочка совсем потеряла голову. Она очень просит, она умоляет, чтоб ты приехал…
Молчание. Неужели разъединили? Что там происходит? Наконец по-прежнему злой, но уже чуточку менее негодующий голос:
— Надо было вызвать неотложку.
— Он не хотел. Он никому не верит, кроме… нас.
Снова пауза. Потом горькое:
— А ты волнуешься за всех, кроме меня!
— Почему?
— Даже не поинтересовалась, зачем я был нужен Фэфэ.
Ну и характер! У Марлены онемела рука — с таким ожесточением она сжимает трубку. Ее голос угрожающе вздрагивает, когда она повторяет почти шепотом:
— Андрей, я говорю из совершенно чужой квартиры, от Фельзе звонить нельзя. Ты приедешь?
Этот вздрагивающий, яростный шепот приводит его в себя.
— Марлёнок, я чурбан… Сейчас буду.
Медленно положив трубку, Марлена несколько раз сжимает и разжимает побелевшие пальцы.
— Благодарю вас за любезность! — говорит она в пространство.
Чернобровая, стройная красавица возникает на пороге:
— Бедный Витольд Августович… Я невольно слышала. Это очень серьезно?
Марлена отвечает уклончиво:
— Надеюсь, что все обойдется. Сейчас приедет опытный консультант…
— Да, да, — вздыхает хозяйка, — мы, женщины, как-то отзывчивее…
Она тонко усмехается и закрывает за покрасневшей Марленой дверь.
Милочка с тревогой в глазах встречает Марлену наверху:
— Я совсем извелась… Почему так долго?
— Не могла дозвониться. Сейчас приедет Андрей Захарович.
— Он… он считает, что это очень опасно?
Марлена заставляет себя правдиво ответить:
— Ничуть. Просто, когда мужья свободны, они не любят, чтобы их жены были заняты. — И смущенно добавляет: — Я все свалила на вас. Сказала, что это вы его вызываете…
Они обмениваются понимающими взглядами, и Милочка Фельзе усмехается почти так, как чернобровая красавица из двести сорок второй квартиры:
— Да я просто умоляла. Разве вы не заметили?
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Последние предмайские дни. Как быстро идет время! Давно ли, кажется, ждали октябрьских праздников и открывали больницу? Впрочем, нет — давно, очень давно. Степняк, оправдывая свое прозвище «Вездеход», носится по всему зданию. Он полон энергии. Он начал нешуточную драку с Таисией Павловной и сдаваться не намерен. Собственно, Таисия Павловна и сама теперь понимает, что несколько поторопилась: из Госконтроля официально сообщили, что «ничего преступного или корыстного в деятельности главного врача больницы Степняка не обнаружено, а имевшие место нарушения финансовой дисциплины вызваны целесообразным передвижением средств в пределах сметы». Выходит, что выговор Степняку райздрав объявил напрасно. Но Таисия Павловна считает, что отмени она собственный приказ — и кончено, авторитет ее будет безнадежно подорван. А Степняк требует именно отмены приказа!
Сначала, правда, он настаивал на изменении формулировок и больше всего почему-то возмущался тем пунктом, где говорится о снятии Рыбаша.
— За что, объясните конкретно, за что вы его снимаете? — кричал он на следующий день после получения приказа.
— Во-первых, извольте вести себя прилично и не повышать голоса, — отвечала Таисия Павловна, — а во-вторых, в приказе ясно сказано: за недостаточную медицинскую квалификацию для должности заведующего отделением, за неумение работать с людьми, за разгон кадров, за оскорбление лиц среднего и младшего медперсонала.
Действие в книге Вильяма Ефимовича Гиллера происходит во время Великой Отечественной войны. В основе повествования — личные воспоминания автора.
Вильям Гиллер (1909—1981), бывший военный врач Советской Армии, автор нескольких произведений о событиях Великой Отечественной войны, рассказывает в этой книге о двух днях работы прифронтового госпиталя в начале 1943 года. Это правдивый рассказ о том тяжелом, самоотверженном, сопряженном со смертельным риском труде, который лег на плечи наших врачей, медицинских сестер, санитаров, спасавших жизнь и возвращавших в строй раненых советских воинов. Среди персонажей повести — раненые немецкие пленные, брошенные фашистами при отступлении.
Новый роман Вильяма Гиллера «Тихий тиран» — о напряженном труде советских хирургов, работающих в одном научно-исследовательском институте. В центре внимания писателя — судьба людей, непримиримость врачей ко всему тому, что противоречит принципам коммунистической морали.
Действие романа развертывается в наши дни в одной из больших клиник. Герои книги — врачи. В основе сюжета — глубокий внутренний конфликт между профессором Кулагиным и ординатором Гороховым, которые по-разному понимают свое жизненное назначение, противоборствуют в своей научно-врачебной деятельности. Роман написан с глубокой заинтересованностью в судьбах больных, ждущих от медицины исцеления, и в судьбах врачей, многие из которых самоотверженно сражаются за жизнь человека.
Всё началось с того, что Марфе, жене заведующего факторией в Боганире, внезапно и нестерпимо захотелось огурца. Нельзя перечить беременной женщине, но достать огурец в Заполярье не так-то просто...
Два одиноких старика — профессор-историк и университетский сторож — пережили зиму 1941-го в обстреливаемой, прифронтовой Москве. Настала весна… чтобы жить дальше, им надо на 42-й километр Казанской железной дороги, на дачу — сажать картошку.
В деревушке близ пограничной станции старуха Юзефова приютила городскую молодую женщину, укрыла от немцев, выдала за свою сноху, ребенка — за внука. Но вот молодуха вернулась после двух недель в гестапо живая и неизувеченная, и у хозяйки возникло тяжелое подозрение…
В лесу встречаются два человека — местный лесник и скромно одетый охотник из города… Один из ранних рассказов Владимира Владко, опубликованный в 1929 году в харьковском журнале «Октябрьские всходы».
«Соленая Падь» — роман о том, как рождалась Советская власть в Сибири, об образовании партизанской республики в тылу Колчака в 1918–1919 гг. В этой эпопее раскрывается сущность народной власти. Высокая идея человечности, народного счастья, которое несет с собой революция, ярко выражена в столкновении партизанского главнокомандующего Мещерякова с Брусенковым. Мещеряков — это жажда жизни, правды на земле, жажда удачи. Брусенковщина — уродливое и трагическое явление, порождение векового зла. Оно основано на неверии в народные массы, на незнании их.«На Иртыше» — повесть, посвященная более поздним годам.
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».