Вам доверяются люди - [120]

— Ну-ка, давайте! — Приподняв одной рукой голову Фельзе, она осторожно, ложечкой, лила ему в рот чай. — Так… Вкусно?.. Я всегда вкусно лечу. У меня правило: больному лечение должно нравиться…

Она болтала не думая, чтобы заглушить собственную тревогу. Фельзе молча глотал сладкий, как сироп, чай.

— Вы сказали, сметана? — вдруг спросила Милочка.

— А есть?.. Насыпьте туда песку побольше, — сказала Марлена и поглядела на Фельзе. — А теперь можно прямо из стакана. Что это вы, словно грудной ребенок, с ложечки?

Она поднесла стакан к его губам. Он охотно и широко глотнул.

Милочка побежала на кухню. Было слышно, как хлопнул холодильник.

— У меня сегодня весь день сметана! — нечаянно сказала вслух Марлена.

— Что? — отрываясь от стакана, удивленно спросил Фельзе.

— Пейте, пейте, потом расскажу. Очень интересная история… Ну как, нравится мой чай?

Он допил последний глоток и откинулся в изнеможении на подушку. Пить ему тоже было трудно. Но в лице уже произошло какое-то неуловимое изменение. Еще явственно поблескивала испарина на висках и на лбу, у самых корней волос, еще не унялась дрожь, и все-таки это было другое лицо. Марлена отставила пустой стакан на столик. Внутри все по-прежнему было стиснуто страхом: вдруг ошиблась?

Фельзе тихо сказал:

— Вы — мой доктор. Я вам верю.

Марлена поспешно ответила:

— Врачу полагается верить.

Он досадливо сморщился:

— Не то… Бывает удача: больной встречает своего врача, — он слегка выделил слово «своего», — и тогда этот врач… может делать чудеса.

— Не разговаривайте. Полежите спокойно.

Но ему хотелось объяснить свою мысль:

— Вот вы — мой доктор, и я верю, что вы способны на чудеса… Психотерапия.

Он попытался улыбнуться, но опять откинулся на подушку.

— Отлично, я буду делать чудеса! — пообещала Марлена, замирая от ужаса: ей показалось, что ему опять становится худо.

Вошла Милочка с кружкой в руках.

— Очень сладко, я попробовала, — робко сказала она.

— Отлично! — повторила Марлена. — Будем есть очень сладкую сметану. Любите?

Она, как бы подкрепляя вопрос жестом, трогает руку Фельзе. Рука не дрожит и потеплела.

— Давайте! — неожиданно бодро откликается он.

И снова Марлена ложечкой, терпеливо и бережно, кормит его, а Милочка, став так, чтобы муж ее не видел, с надеждой глядит на эту ритмично двигающуюся ложку.

— Теперь надо немножко вздремнуть, — собрав остаток сметаны в опустевшей кружке, решительно говорит Марлена. — Укройте его чем-нибудь теплым и погасите верхний свет…

Она командует, не понимая, откуда у нее самой берутся на это силы.

Милочка, которой труднее всего оставаться бездеятельной, бесшумно и быстро двигается по комнате. Мягкий клетчатый плед появляется в ее руках.

Фельзе послушно закрывает глаза и слегка отворачивается, устраиваясь удобнее. Жена укрывает его, подтыкая плед со всех сторон.

— Так достаточно? Хорошо?

В голосе женщины звучит та вера, о которой говорил Фельзе, и это потрясает Марлену: «А если все-таки я ошиблась?!»

Она безмолвным движением глаз вызывает Милочку из комнаты. Повернув выключатель, та выходит за Марленой на кухню. Марлена предостерегающе прижимает палец к губам и довольно громко произносит:

— Он поспит, и все будет в порядке.

Довольно долго они сидят молча. Потом Марлена осторожно заглядывает в комнату. Фельзе лежит, повернувшись на бок и ровно дыша. Она возвращается к плите. Милочка, очевидно, забыла погасить газ, одна из конфорок светится маленьким голубым пламенем. Марлена протягивает руки к огню.

— Озябли?!

— Да.

Она бросает взгляд на часы — половина одиннадцатого. Еще не поздно позвонить Лозняковой домой.

— Людмила Наумовна, у вас есть тут где-нибудь поблизости телефон?

— Кроме нашего?

— Кроме вашего.

— Двумя этажами ниже. Я вам оттуда звонила.

— А мне… можно позвонить оттуда?

Милочка на секунду задумывается:

— Сейчас сделаем. Вместе ведь нам уйти нельзя? Я сначала спущусь, предупрежу, что вы придете. Тогда…

— Понятно, — Марлена кивает. — Пожалуйста, устройте это.

Через несколько минут Милочка, чуть запыхавшись, возвращается. В глазах ее тревога.

— Ничего не произошло, пока меня не было?

Марлена старается ответить как можно беспечнее:

— Что же могло произойти? Витольд Августович спит. А я не стащила у вас даже кусочка сахара.

— Неужели не стащили? Ну, тогда идите звонить — квартира двести сорок два, Гурадзе. Хозяйка ждет. И… скажите Андрею Захаровичу, что я вас не отпущу, пока…

Она не договаривает.

— Андрею? Ладно! — Марлена довольна: тем лучше, что эта маленькая, испуганная и надеющаяся женщина не понимает, насколько не уверен в себе «их доктор». — Хорошо, скажу… Гурадзе? Квартира двести сорок два?

Ее действительно ждут — дверь не заперта. Очень стройная женщина с разлетающимися черными бровями стоит на пороге:

— Сюда, сюда, пожалуйста!

Телефон висит на стене в передней. Марлена, набирая номер, мысленно твердит, как заклинание: «Только бы Лознякова была дома!» Но заклинание не помогает. Звонкий девичий голосок отвечает:

— Юлия Даниловна в больнице. У нее суточное дежурство.

— Простите!

Как она могла забыть? Конечно, сегодня Лознякова дежурит. Марлена поворачивается к хозяйке:

— Вы разрешите позвонить еще?